На ночь в избу не вернулся, хотя и дежурить не пошел. Взял кожух, ушел на погребицу, где с незапамятных времен лежала изъеденная мышами пакля. Не засыпал, многое передумал. Вспомнил первую жену свою, потерянную на Черноморье. "Да уж, чему суждено, тому и быть. Не дай бог, ежели и Наталья свихнется. Худо будет. Совсем худо".
Не спали и дочери. Верочка чувствовала непонятную обиду и, уткнувшись головой в подушку, рыдала.
- Ну, чего ты дала волю слезам? Не надо! - успокаивала Наталья, гладя ее мокрое лицо, растрепанные волосы.
- А батя бросит нас, да? - всхлипывая, спросила Верочка.
- Да ты что?.. Никогда! Он же без нас дня не может прожить.
Разобрав постель, Наталья легла вместе с сестренкой, хотела успокоиться, но не могла совладать с собой и лежала с открытыми глазами.
По сей день Наталья помнит, а что не припоминала, старалась представить силой своего горячего воображения, как ее мать сошлась с чужим дядей, у которого и глаза, и волосы, и даже лицо были сизо-черными, как угли. И одежда на нем была черная. Заходил он в дом вечерами, задаривал ее, маленькую Неллу, леденцами. Потом мама уходила с дядей, а ее оставляла домовничать. Девочка натерпелась страхов, сидя в пустой хате и прислушиваясь к завыванию в трубе. Мать нередко заставала ее спящей за столом или в старом, обшарпанном кресле. Однажды дочка не захотела остаться одна, пошла, крадучись, за ними следом. Возле каменной ограды, что спускалась прямо к морю, она притаилась, довольная тем, что мама и дядя рядом и ей, Нелле, совсем не страшно!
А когда мать возвращалась, девочка опередила ее, прибежала домой, хотела забраться под одеяло и не успела. Мать спросила совсем ласково: "Ты чего, доченька, не спишь?" - "А я была с тобой..." - "Как? Ты за мной шла?" - побледнела мать и отодрала ее за косички, пригрозила, что если еще раз доплетется за ней или словом напомнит про дядю, прогонит ее из дому.
И дочка испугалась. Но дядя опять появлялся, и мама с ним уходила, кажется, туда же, к морю... А перед тем как отцу приехать с рыбного промысла, мать навьючила узел, ушла и больше не вернулась... Много лет спустя, живя в Ивановке, Наталья однажды пооткровенничала с отцом, спросила: "А ты любил маму?" - "Любил и теперь люблю", - ответил он с тоской в голосе. "А почему же она ушла?" - не поняла дочь. "Блудная, вот и ушла". Тогда Наташа вытаращила глаза: "Как это... блудная?" - "Тебе этого не надо знать! - перебил отец и строго заметил: - Но ты не будь такой... Боже упаси!" Ей невдомек было, почему же дочка не должна походить на мать, и она допытывалась: "А почему ты говоришь так? Боишься?" - "Схожа ты с матерью. Вылитая. Одних кровей..." - вздохнув, отвечал отец.