— Вы еще не знаете условий. Послушайте, прежде чем спешить с решением.
Жасмин отвела свой взгляд от моих глаз и уставилась на адвоката.
— Условия заключаются в том, что я имею полное право на Уиверов — Нилу и Вона. Взамен Дэниель может получить все имущество и деньги, полученное от наследства.
Я вздрогнула от внезапной ледяной ненависти к ней.
— Это уже обсуждалось, мисс Жасмин. Я чувствую, что вы будете удовлетворены договоренностями.
Жасмин надменно фыркнула.
— Обсуждения — это не выводы. По этому вопросу не будет никаких переговоров. Я хочу получить Четвертый и Последний долг. Это мое право.
— Жасмин, успокойся. Я уверен, что ты будешь довольна новыми договоренностями.
Кат протянул руку.
— Дай мне контракт, Хартвелл. Позволь мне проверить, что все было внесено, прежде чем мы сделаем его официальным.
Маршалл выхватил у меня лист и положил на стол.
Кат взял его; он не торопливо читал, его глаза метались по мелкому шрифту.
Я тяжело дышала, испытывая сокрушительную тяжесть горя и отвращения.
Он мертв.
Это не так.
Почему Кат и Бонни не умерли вместо Джетро и Кестрела?
Потому что жизнь никогда не бывает справедливой, и я должна добиться справедливости.
Жасмин оставалась неподвижной, пока Кат, наконец, не поднял глаза и не бросил контракт через гладкое дерево стола в нашу сторону.
— Меня устраивает это. Четвертый долг будет выплачен немного иначе, чем остальные, но это уже другой разговор. — Его глаза встретились с глазами детей. — В этом случае потребуется три подписи — Нилы, Дэна и Жас.
Это прозвучало так, как будто нам всем разрешили весело поиграть.
Я фыркнула, закатив глаза.
Кат строго посмотрел на меня.
Сэмюэл Коул, который не издал ни звука с тех пор, как я приехала, заговорил:
— В таком случае, мой долг сообщить всем вам, что этот новый пункт будет навсегда известен как поправка 1-345-132.
Мои глаза расширились. Сколько поправок было внесено, чтобы оправдать такое сумасшедшее число?
Судя по стопкам бумаг… много. Слишком много. Осталось ли что-нибудь от первоначального контракта?
Мистер Коул продолжил:
— Из-за прискорбной смерти первенца Джетро Хоука…
Боль пронзила меня.
Агония разрывала мне сердце.
Несчастье превратило меня в пыль.
Джетро.
Господи, как бы я хотела, чтобы ты не бросал меня.
Я не могла сидеть прямо; завывающие порывы горя разрывали меня на части. Я сгорбилась, держась за грудную клетку, чтобы не разрыдаться.
Мне удалось справиться с эмоциями.
Но Жасмин не смогла.
Ее губы дрожали, по щекам текли слезы. Она сломалась, но это продолжалось недолго. Глубоко вздохнув, она потянулась к маленькой сумке, прикрепленной к инвалидному креслу, и вытащила еще один носовой платок.