— Ты не будешь в порядке, — парирует он, — так что ты не поедешь.
Остановив машину, я широко распахиваю глаза и свирепо на него смотрю.
— Поеду, черт возьми! Ты мне не сторож, Сэм!
Он смотрит на меня в темноте, слабый синий свет от приборной панели освещает его лицо, он так сильно дышит, что его ноздри раздуваются.
— Во сколько ты отправляешься?
— Около десяти, а что? — огрызаюсь я.
— Куда?
— На ферму Петерсона, а что? — снова рычу я.
Он кивает.
— Я знаю это место. Я еду с тобой.
Я разражаюсь смехом.
— Сэм, в этом нет необходимости. Там будут те парни. Уверена, они мне помогут.
— Именно поэтому я с тобой и еду. Ты не знаешь этих гребаных парней.
— Ну, тебя я тоже не знала, но это не помешало мне пойти с тобой на подледную рыбалку.
— За меня поручился Марв.
— О да... очевидно, слово Марва — это Евангелие.
Сэм свирепо смотрит на меня. Перегнувшись через центральную панель, он наклоняется так близко, что я чувствую на лице жар его дыхания.
— Если не хочешь рассказывать брату, чем занимаешься, чтобы он мог тебя сопровождать, с тобой поеду я.
— Нет! — Я протягиваю руку и хватаю Сэма за предплечье. — Я не могу сказать Майлсу, потому что тогда он поймет, что что-то случилось. В детстве я не делала ничего авантюрного. Я больше была склонна читать книги или ходить на уроки танцев. Если он узнает, что я лазаю по зернохранилищу, он поймет, что что-то случилось.
— Тогда еду я, — твердо заявляет Сэм, небрежно пожимая плечами, отчего мне хочется его встряхнуть. — Ты младшая сестра моего лучшего друга, и я не позволю тебе убиться на обледенелом зернохранилище ради гребаного футболиста.
Я прикусываю губу и поворачиваюсь лицом к дому. Это причудливый маленький двухэтажный дом с рождественским венком на входной двери. Совсем не похож на тот, где, по моему представлению, мог бы жить Сэм.
Пытаясь сменить тему, я ворчу сквозь стиснутые зубы.
— И вообще, чей это дом?
— Моей мамы, — отвечает Сэм, выдыхая и снова садясь на место.
— Ты живешь с мамой? — спрашиваю я, чувствуя разочарование в маленькой фантазии, кружащейся в темных уголках сознания, и в которой я не хочу признаваться.
— Нет, Мэгги, я не живу с мамой. Я был здесь и ел торт с мамой и сестрами, когда Майлс огорошил меня приглашением на день рождения. Моя машина осталась здесь.
— Ты не поедешь домой, — встревоженно заявляю я, готовясь выехать с подъездной дорожки и, если понадобится, похитить его.
— Конечно, нет. Не беспокойся, ладно? По воскресеньям я обычно завтракаю у мамы, поэтому переночую здесь.
— О, — тихо отвечаю я.
— Приятно знать, что тебе не все равно, — заявляет он, и я смотрю на него, видя сексуальную улыбку.