Иезекииль с приятелями радостно вопят, и через несколько минут мы уже стоим в десяти футах друг от друга у подножья зернохранилища, в шлемах и с нацеленными на нас камерами мобильных телефонов. Видеокамера и фотограф также фиксируют все это действие. Лучше бы мне не надрали зад.
— Страховщики готовы? — кричит Шерри, стоя между нами.
— На страховке! — мы оба кричим в ответ, и я смотрю на сотрудника, который меня страхует. Мэгги, с широкой, ослепительной улыбкой, стоит рядом с ним.
— Страхуем! — кричат в ответ страхующие.
И мы начинаем.
Подъем очень интенсивный. Поверхность представляет собой прямую вертикаль без трещин и выступов. Чтобы не упасть, есть только я, два моих ледоруба и кошки на ботинках. Поскольку это восхождение с верхней страховкой, то от меня через крепеж наверху сооружения идет веревка, которая потом спускается к страховщику. Когда я поднимаюсь по стене, страховщик крепко держит веревку, ослабляя ее только тогда, когда мне нужно.
Подъем — сплошная ледяная глыба, мой ледоруб пронзает плотную завесу сверкающего инея, и я двигаюсь вверх. Я даже не смотрю на другого парня, потому что знаю, это лишь меня замедлит. Шаг за шагом продолжаю вбиваться остриями кошек в поверхность и пробираюсь к вершине. Чем выше я поднимаюсь, тем слабее слышатся снизу радостные возгласы Мэгги. Тренировка здесь определенно более интенсивная, чем на водопадах, и мои квадрицепсы и бицепсы кричат, когда я толкаю их к критической точке. Обычно я двигаюсь медленно и ровно, но сейчас делаю более широкие махи руками и использую мышцы, чтобы поднять тело вверх по стене так быстро, как только могу.
Наконец, я вижу над собой парня, который снимает на камеру мобильного, направленную прямо на меня.
— Давай, мужик, ты уже почти здесь! Просто безумие какое-то!
Я хмурюсь, пытаясь угадать по его словам, насколько сильно проигрываю. Мне казалось, что я еще не слышал звона колокола, но, может, Иезекииль уже давным-давно в него позвонил, а я был слишком низко, чтобы это услышать?
С завершающим ударом ледоруба поднимаюсь на последние три фута и замахиваюсь вторым прямо на медный колокол, свисающий сверху. Громкий звон и крики зрителей внизу разносятся эхом по округе. Парень забирает у меня инструменты, чтобы я мог перебраться через край зернохранилища. Я наклоняюсь, упираясь руками в перила и делая большие глотки воздуха.
— Черт возьми, было тяжело, — вяло говорю я парню, стоящему рядом со мной, а сердце грохочет в груди.
Выглядываю через край и краду несколько секунд, чтобы насладиться пейзажем с моей новой точки обзора. Повсюду видны холмы и заснеженные деревья на фоне горных пиков. Невероятное зрелище.