Двое сыновей Абсаляма хаджи, работающие водителями на автобазе, под влиянием отца начали совершать намаз. Об этом стало известно в райкоме партии. Секретарь райкома по идеологическим вопросам вызвал братьев в свой кабинет и отчитал беспощадно, подверг, так сказать, идеологической обработке. Он напомнил им, что, Маркс говорил, что «религия – опиум для народа», и посоветовал побыстрее протрезветь, пока им не промыли мозги до костей!
– Если Ленин сказал, что бога нет, значит, бога на самом деле нет! Компартия продолжает дело вождя. Мы, коммунисты – атеисты, и терпеть бога и всякие таинственные силы не намерены! – пригвоздил главный идеолог района.
И чтобы честные трудяги поняли важность вопроса, заключил без обиняков: – Если вы сейчас же не прекратите ваши религиозные рвения и агитацию среди населения, то будете высланы из нашего края в течение двадцати четырех часов!
Работяги пригорюнились, пришли к отцу и рассказали все как есть. Мудрый хаджи, переживший гонения и судилища, посоветовал сыновьям до поры до времени скрывать свои религиозные взгляды.
Да, в то время мирные трудяги тихо, спокойно жили и терпели все сумасбродства верховных вождей и их приспешников, рожали и воспитывали детей. Но упорно, сознательно, целенаправленно внедряли в сознание и душу своих детей родной язык и культуру, религию и традиции. Это была наша, народная борьба за самосохранение.
Вот, например, в школе наши дети клялись: «Честно-пионерски! Честно-комсомольски! Ленински-сталински!» Это считалось высшей формой клятвы, и вроде никто не нарушал ее. Так учила советская школа. Но дети есть дети, и частенько нарушали свои клятвы, данные именем советских вождей. Но когда наступал момент истины, когда детям приходилось клясться друг другу по-настоящему и убеждать в верности своей клятвы, они клялись именем Всевышнего: «Оллаһи, билляһи!» И все знали: клятва навек! Ее никто не смел нарушать!
В старинных деревянных, обутых железом крепких абдыре – сундуках хранились раритеты прошлого – память предков. Там были редкие рукодельные серебряные, иногда золотые изделия ювелирных мастеров степи и востока. Встречались женские украшения – кольца, браслеты из царских целковых, серебряных монет. Были и монеты, просто продырявленные с края. Женщины пришивали их к своей одежде или, продев в дырку ниточку, носили как подвески. Изредка можно было в бабушкином сундуке обнаружить какую-нибудь рукопись, испещренную затейливой арабской вязью, а то и маленькие пожелтевшие книжки, изданные в царские времена в издательстве Казани. А найти большую старинную книгу было удачей. И мне однажды повезло – нашел «Киссас-уль анбия» Рабгузи, изданную в Казани в конце девятнадцатого века.