Командир нашей разведгруппы старший сержант Иван Петров был опытным специалистом своего дела. Мы сразу подружились. Он, с виду простоватый мужик, сколько подвигов совершил, сколько языков доставил прямо из логова врага!
Частенько, во время затишья перед боем или на привале в чистом поле, мы беседовали. Он доставал кисет с такой важностью, что казалось, нет занятий важнее этого. Огрубевшими пальцами ловко закручивал самокрутку и глубоко затягивался тяжелым дымом махорки. Этот горький запах табака был для нас лучше всех ароматов на свете. Пуская дым колечками, забывали о войне и предавались своим мечтам.
Однажды мы с Иваном шли на разведку по нейтральной лесистой полосе, подальше от передовой. Здесь не было явно очерченной линии фронта. В любое мгновение можно было поймать пулю или нарваться на мину, поэтому солдаты, как наши, так и немецкие, предпочитали без особой надобности не заходить сюда. А для нас, разведчиков, это было проходной в тыл врага, а иногда даже в небеса.
Мы быстро перешли линию фронта и оказались в тылу у фашистов. Незаметно, как барс-леопард, проскальзывали сквозь густые кустарники и шли к цели – разведать расположение и количество немецких сил на нашем участке. Сколько раз ходили так на разведку и брали языков! Все было как обычно, как вдруг раздался грозный окрик:
– Хенде хох!
Я шел впереди. Вражеский окрик был как удар по темени, в глазах потемнело, и я застыл как вкопанный, медленно поднимая руки. Иван тоже последовал моему примеру. В голове возникла мысль: неужели это конец?!
– Кому говорю, руки! А ну-ка, руки вверх! – вдруг услышали команду на русском языке.
– Не стреляйте! Свои! – обрадовано шагнул я вперед, действительно поверив, что это наши солдаты, принявшие нас за немецких лазутчиков.
– Свои, свои! Здесь все свои! Иди к нам! – позвал неизвестный, и я увидел силуэты за кустами. Их тоже было двое.
– Иду, иду! – ответил я и пошел к ним с поднятыми руками.
А Иван, воспользовавшись моментом, нырнул в кусты. Я тоже собирался последовать его примеру, но тут просто остолбенел.
– Асанбай!? Эй! Это ты, Асанбай?! – вдруг закричал неизвестный по-казахски.
Голос больно знакомый, но я был не в состоянии узнать его. Тут он что-то крикнул по-немецки, наверное, предупредил своего и, выскочив из своего укрытия, побежал ко мне. Когда разглядел бежавшего, даже голова закружилась от волнения.
Это был Салим!
– Бауырым – брат мой! – воскликнул Салим.
– Салим! – ответил я, и мы бросились друг другу в объятия. Невольно слезы навернулись на глаза.