Светлана посмотрела на Тамару, стараясь определить по ее выражению лица, сумела ли она донести то, что хотела, и сможет ли эта довольно молодая, симпатичная женщина «прочитать» то, что скрывалось для самой Светланы «между строк», те мысли и чувства, для которых она пока не нашла слов. Она за доли секунды попыталась проанализировать только что сказанное и, испугавшись, что вряд ли у нее получится объяснить, откуда тянутся все ее проблемы, ее особое восприятие жизни и оценки себя в этой жизни, спросила:
– Ничего, что я так издалека начала? Вам это интересно? То есть – важно?
– Конечно, очень важно! Продолжайте!
Тамара украдкой взглянула на часы и на свое расписание приема: до прихода следующей клиентки оставалось 50 минут. «Не успеем!» – подумала с досадой. Ей на самом деле было интересно – не только как профессионалу, коим она себя уже считала, но и как женщине – с какой же все-таки проблемой Светлана к ней пришла? «С такими темпами точно не успеем. Но торопить не буду», – решила и откинулась на спинку кресла, давая понять, что готова слушать дальше.
– Словом, работа мне нравится, и теперь я не думаю так, как в школе, что незнакомые дядьки и тетки пишут глупые слова. Хотя, конечно, и такие встречаются, – добавила с усмешкой. – Но есть и определенные минусы – работа сидячая, двигаюсь мало, стала вес набирать, спина болит. И зрение падает. Но на кучу лекарств хватает.
«И здесь в точку!» – мысленно похвалила себя Тамара.
– Но это все не важно сейчас. Я ведь пришла сюда, чтобы.., – замялась Светлана, – чтобы проговорить то, что мучает, чтобы услышать со стороны саму себя. Ну, и чтобы кто-то умный что-то сказал, типа, с ума я сошла или не одна я такая. – Светлана наклонилась, порылась в сумке, достала небольшой листок бумаги и положила на колени. – Это вопросы, которые я хотела бы задать Вам. И список проблем. Боюсь разволнуюсь и забуду половину, – сказала смущенно.
Тамара никогда не пыталась ставить диагноз своим клиенткам. Но сегодня, глядя на Светлану, подумала: «Ей, похоже, не к нам, а к врачу надо».
Пробежав глазами по листку с мелко написанным текстом, Светлана сложила его и посмотрела на Тамару так, как будто бы собиралась признаться в совершенном преступлении – с отчаянием и решимостью. Затем уверенным и громким голосом произнесла:
– Я живу не своей жизнью! Чужую жизнь проживаю!
– Что Вы хотите этим сказать? – Тамара посмотрела на женщину с некоторой опаской.
– У меня такое ощущение, что я должна быть другой – другого роста, с другим цветом волос, с другим голосом. Потому что я на самом деле другая! Не такая, какой меня видят окружающие. Я как будто бы в чужом платье не по размеру, и цвет мне не идет… Волосы я крашу. А косметикой не пользуюсь, потому что хоть здесь могу без обмана!.. Я много чего перепробовала за свою жизнь. А мне, как видите, уже не 20. И даже не 30! Я хотела быть танцовщицей, я любила петь. Я хотела играть на арфе, а меня учили на скрипке. Я хотела заниматься фигурным катанием и художественной гимнастикой, но мне это запрещалось, так как я могла сломать руку или палец. Мне нельзя было ходить с классом в походы, потому что я могла простудиться. Нельзя было возвращаться домой после девяти вечера – это «неприлично, девочки из хорошей семьи так себя не ведут». Я неплохо рисовала, но заниматься этим у меня не было времени, так как его «съедала» скрипка. В итоге я смирилась, и даже полюбила этот инструмент. Но, закончив музыкальное училище и увидев, как после Госэкзаменов один молодой «Паганини» шарахнул своей скрипкой об угол здания, в котором проучился четыре года, я стала сомневаться – а ту ли я профессию выбрала? Конечно, Вы скажете, что никогда не поздно поменять что-то в жизни, тем более, в таком юном возрасте. И я тогда тоже это понимала. Но боялась. Этот страх огорчить, разочаровать кого-то вселился в меня прочно, и, как я вижу, навсегда. И поэтому я выбрала для себя такой хитрый ход – актерско-режиссерский: пусть все думают, что у меня все хорошо. Я ни на что, никому не жалуюсь, пытаюсь создать образ, поддерживаю впечатление, как могу, если не успешной, то вполне благополучной женщины.