— Все отлично, — прошептала, опуская взгляд на его торс. Едва заметные кровавые разводы бросились в глаза сразу же, и предательский стыд не заставил себя ждать. Агонией пронесся по всему телу.
Боря проследил за моей реакцией, осторожно вышел из меня и положил на кровать, раздвинув ноги.
— Проверю, или все хорошо.
Осторожно повел пальцами вдоль влагалища и плавно погрузил в половые губы. Я резко вздрогнула от саднивших ощущений.
Вот сейчас было стыдно. Едва заметная кровь была на бедрах, члене и животе. Смотрелось жутковато.
— Все хорошо, — взял меня на руки и понес в ванную. Я обхватила его за шею и уткнулась губами в потную кожу, ощущая соленый привкус. — Разрывов нет, но обезболивающее выпьешь все равно.
Он сейчас говорил скорее как врач, но мне все равно было приятно ощущать волнение и заботу.
Нервы накалены до предела, я уже и не помнил, когда в последний раз меня так скручивало от эмоций. Как будто в другой жизни. Развернулся и пошел в противоположную сторону от своего кабинета. Накричал на нее. Да. Жалел уже сейчас, как только вышел из насквозь пропитанной ее запахом палаты.
Я мог понять, почему Аня молчит, мог. Привыкла решать все сама? Но одновременно злился за то, что она не говорила ничего мне. Я должен был ее защищать и не давать возможности каждой шавке отравлять ей жизнь, тем более, если эта шавка в моем подчинении.
Твою мать, я хочу доверия!
В кабинете охраны без остановки кипела работа. Кто-то очень удачно удалил все записи, стирая всякие доказательства своего присутствия. Страх, исходивший от программистов, ощущался на физическом уровне. Бойтесь. Страх помогает выполнять работу усерднее. Только вот результата пока не было.
— Когда записи с камер будут восстановлены?! За что вы все получаете деньги? За то, что любой школьник может стереть все в один клик?
Ближайшая чашка на столе полетела в стенку, оставив отвратительные кофейные разводы на белом цвете. Да, я чертов псих. И я это признаю.
— В палату не входил никто из посторонних, — разумеется, никто из посторонних не входил. — Мы восстановили лишь часть, но все так, как и было сказано изначально.
Да, мне уже сказали, что всех входящих осматривали, но ведь толку-то осматривать, конверт легко спрятать. Допуск был только у работников больницы и родных, охрана менялась каждые 3 часа. А я не могу верить на слово, я хочу видеть своими глазами всех входивших и выходивших.
Спустя жалкие минуты мне включили восстановленные фрагменты. Пересматривая снова и снова одно и то же десятки раз кряду, видел все ту же картину: Андрей, Катя, Марина и подруга Ани — больше никого не было. Со стороны улицы и подавно.