Я чувствую его боль, как свою, вновь и вновь протыкая кожу и сухожилия, ощущаю липкость и густоту крови. Смотрю на собственные руки, и мне кажется, что они живут сами по себе. Как одержимая, вновь и вновь погружаю рукоять кухонного ножа почти до основания. Того самого ножа, которым резала овощи и мясо, готовя ему еду. С заботой и любовью.
Куда подевалась любовь и когда она успела превратиться в ненависть? Перекошенное до неузнаваемости лицо, с которого исчезли все краски. Все они сейчас переместились в живот, откуда капля за каплей вытекает его жизнь. Руки, его руки, когда-то ласкавшие мое тело, доводившие до умопомешательства. Конвульсивно сжимают мое платье в последней агонии. Я, что дарила тебе так много наслаждения, принесла и смерть. Символично, не находишь?
Ты не ожидал от меня этого, правда? Превратил в безропотную рабыню, пригодную лишь для того, чтобы готовить, убирать, стирать, обслуживать, развлекать. А я живая… Я тоже хочу жить. Не ждать тебя ночами у окна, как преданная собака. Не отводить глаза, замечая на твоей коже следы чужих поцелуев. Не задерживать дыхание, чувствуя на тебе запах других женщин. Это все медленно и неумолимо толкало меня… к краю. Краю, после которого возврата к прошлому быть не может.
Ты сам сделал последний толчок. Сегодня, когда подарил громадный букет роз… желтых роз. И крохотную коробочку с дорогущим украшением. Плевок в душу. «Я полюбил другую. Прости, мы больше не можем быть вместе… Я ценю все, что между нами было, но больше так не могу. Ты ведь умница, все понимаешь…»
Да, я умница, я все понимаю… Смотрю на нож… Красный цвет сейчас кажется почти черным, как и та пустота, что вползает в душу. Что теперь? Я уже на краю… Куда теперь? Застывшим взглядом смотрю на разверзшуюся передо мной бездну. Миг затишья. Что дальше?..
На самом краю…
Я сидела в парке, в последнее время превратившемся в мое постоянное прибежище. Эта обшарпанная лавочка темно-зеленого цвета стала для меня лучшей подругой. Приходила сюда, чтобы сменить обстановку, вырваться из заколдованного круга, в который превратилась жизнь. Здесь могла чувствовать себя невидимкой, находясь на виду у всего мира. Жадно вдыхала запах осени, слушала шелест увядающей листвы под ногами прохожих, детский смех и плач, окрики встревоженных мамаш, перепалки подгулявшей компании подростков. Вот она жизнь, от которой я так долго отгораживалась в уютном зыбком мире четырех стен.
Взгляд не отрывался от танцующего на ветру золотисто-карминного кленового листа. Он плавно скользил, подхваченный неподвластной ему силой, кружился, опускался и поднимался. А я думала о том, что все мы так же беспомощно подчиняемся той неведомой могущественной силе, что управляет нашей жизнью, решает, кому жить, а кому…