— Тогда прошу следовать за мной, — ответил Сокол. — Комнату в трактире вам обеспечат.
Студент сорвался с места, а Сирая закрыла “окно”.
Сказать, что я запаниковала, значит, скромно промолчать. Владелицей трактира я не была и никаких полномочий на то, чтобы выделить Марко комнату не имела. Но и указ короля нельзя игнорировать. В конце концов, это государственная измена.
— Лина Хельда взбесится, — усмехнулась Сирая. — Особенно, если студентик решил пожить в её трактире бесплатно.
— Поэтому мне нужно срочно написать ей, — я устало потëрла лоб. — Мало было неприятностей, так теперь ещё и местного учёного придётся привечать. Если он подобно лине Ведане скажет хоть слово про бессалийский сброд, меч Сокола покажется несчастному детской игрушкой.
Я кивнула ведьме на прощание и поспешила в кабинет. Сирая была права, лина Делири разозлится. Но тем лучше. Проблемы с Дартмундом Бессалийским — явно не мой уровень. Пусть их решают глава Клана Смерти с супругой.
Утро началось с разбора почты. Писем было немного, но отвечать пришлось долго. Лина Хельда расспрашивала о ночном визитёре, его намерениях, внешнем виде и привычках. Будто я могла рассказать ей, что у Марко Ведари в голове. Да я даже эмоции его прочитать не могла!
Потом нашла послание от Гордея и его заверения, что мне это с рук не сойдёт. Архитектор подчинился, согласился переделать комнаты, но остался недовольным. Ещё бы! Я ведь уронила его авторитет! А то, как низко пал мой после дурацкой выходки с розовыми спальнями, его не беспокоило. Никогда в жизни не забуду насмешливый взгляд Сокола.
Ох, щёки вспыхнули от одного упоминания имени, жарко стало в кабинете.
“Вы скажите, что цветы — это банальность, а я отвечу — классика!”
Нужно же было такое ляпнуть! Боги, лучше бы я вообще на кухню не выходила. Как теперь избавиться от ухаживаний лучшего убийцы Клана Смерти?
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я поставила точку в предельно вежливом ответном письме для Гордея и посмотрела на дверь. Если пришла Миса, то откроет сама. Эрика обычно ждала приглашения.
— Ясного неба, лина Амелия, — пропел звонкий мужской голос, смутно знакомый по ночному происшествию.
Студент открыл дверь, с видимым трудом протаскивая через узкий проём букет белых роз. Хрупких, как первый снег. На их лепестках словно иней дрожал, а тёмная листва лишь подчёркивала изысканную строгость.
— Я пришёл лично засвидетельствовать вам своё почтение. Марко Ведари. Свалился вам, как снег на голову, и готов пасть к ногам с бесконечными извинениями за ночное вторжение. Виноват, исправлюсь.