Но и Грима ничего не знала. Она попыталась успокоить разъярённого Борьку и пообещала ему, что найдёт сестру.
А перепуганная Ирма жила теперь на другом конце Москвы у Родьки. Она притихла, стала серьёзной, вдумчивой. Стресс выбил из неё всё легкомыслие. Она устроилась работать по институтскому распределению наконец, но потом перешла в более интересное место – в отдел рекламы журнала «СССР глазами друзей», глянцевого, красочного, для иностранцев. Её туда устроил по знакомству Карен, Гримин муж. А Борька всё разыскивал её, сторожил возле домов Марты, Гримы – та утешала его, утихомиривала, внушала, что Ирма к нему вернётся, но он продолжал искать её на улицах, в метро, в трамваях, везде. Это становилось опасно. И тогда Ирма придумала выход. Она сочинила письмо, в котором она сообщает сестре, что влюбилась в охотника из Сибири и уехала с ним жить в тайгу, в большой бревенчатый дом с огородом. И послала письмо Гриме. Тут же позвонила ей и попросила письмо это как бы невзначай передать Борьке. Что и было сделано с успехом. Борька скомкал письмо и сунул в карман. Он аж потемнел от злости. Грима ласково сказала ему:
– Ну что ты такой пещерный, саблезубый. Всё вернётся на круги свои, мироздание тебе поможет.
– Какое там! – прорычал он. – Где я там её найду, Сибирь большая, тайга огромная.
– Ну, ты что, Боренька! Сердце тебе подскажет! Главное, верь сердцу и мирозданию! Давай-ка кофейку попьём лучше.
Вскоре Борька уволился с работы, распрощался с Гримой, и отбыл в Сибирь. А Ирма через суд спокойно развелась с ним, и вышла замуж за Родьку.
Борька прилетел в Новосибирск. Вот он и в Сибири. А Сибирь-то гигантская, почти тринадцать миллионов километров, почти семьдесят четыре процента всей территории России! Западная Сибирь, Восточная Сибирь, Средняя Сибирь, Прибайкалье, Забайкалье, Северо-Восточная Сибирь и горы Южной Сибири (Алтай, Саяны). Куда податься? Что говорит сердце? Оно молчит. Но вот какая-то мысль – отчётливая, чужая – позвала его. Может, сердце заговорило, наконец? Нет, сердце сжалось, затрепетало тревожно. Но кто-то будто вёл его. Кто? Борька не знал. Он летел на местном самолёте, ехал на маршрутках словно наобум.
А в Москве о нём вспоминали только отец и тётя. Им он сказал, что уезжает в командировку на некоторое время. А Ирма про него и думать забыла. Она была счастлива с любимым мужчиной, с интересной работой. Она просматривала красочные фотографии для журнала, короткие тексты под ними, и удивлялась бездарности писак, и переписывала тексты. Делала их броскими, остроумными. Вскоре начальство оценило это, и Ирме выписали премию. В её отделе были одни мужчины, она оказалась единственной женщиной – юной, красивой, обаятельной, весёлой. И конечно, у неё появилось множество поклонников. От этого Ирма ещё больше расцвела, стала кокетливой, радостной. Подружилась с сотрудницей из отдела фотографий, Светкой, ходили друг к дружке в гости, а иногда после работы всей компанией, в сопровождении Ирминых поклонников, гуляли по Москве, сидели в кафе. Светка была крупная, рослая, широкоплечая, на её фоне Ирма выглядела хрупким стебельком. Порой Ирма с подругой захаживала на Родькины репетиции, на концерты. Но, вообще, Родька жил своей работой, Ирма – своей, у каждого из супругов были собственные интересы и компании. Соединяли их только ночи да, иногда, выходные.