- Давай, брат, стяни с крохи эту блузку. Целый день хотел на ее сиськи кончить,- пошло вещает зверюга, а сам с меня уже стягивает трусы и юбку.
Холодное дерево учительской парты не дало мне замерзнуть, потому что на меня навалился горячий кавказский медвежара. И вместе с хриплым рыком нанизал на вечно голодный член.
Большие лапы врезались в бедра и сдвинули меня ближе к краю стола. При этом толстый член проникал по самую волосатую мошонку, которая громко шлепала по моей промежности.
В голове был сумбур. Каша. Горячая гречка. Среди обжигающих крупиц я едва находила свои мысли. Задыхалась от разврата, пропитывающего меня.
- Малыш, давай,- Марк успел спустить штаны с бельем и ловко пристроился к моему лицу. Его длинные пальцы настойчиво поглаживали затылок, заставляя разомкнуть губы.
Краем затуманенного зрения, я разглядела парту в конце аудитории. Нашу.
Как я теперь буду там сидеть, зная нашу тайну?! Вспоминая то, что мы делали на учительском столе! Щеки покраснели от запоздалого смущения и очередного позднего раскаяния.
Марк усмехнулся откуда то сверху и обратил внимание Тиграна, который с размашистой силой вдалбливался в мою хлюпающую промежность:
- Брат, посмотри на зубрилку. Бля, она краснеет. Наша маленькая скромная сучка. Надо ее во всех кабинетах оттрахать. Чтоб она везде по институту румяная ходила.
В смолистом взгляде, читалась бездна похоти. Тигран сквозь зубы выдохнул очередной гортанный рык
- Надо от директорского кабинета раздобыть ключ. Скажи, кроха, хочешь, чтоб мы тебя выебали на столе у главнокомандующего?- зверюга пошлил и посмеивался, продолжая таранить меня до матки своим молотом. Кувалдой.
Но я ему уже не могла вразумительно ответить, потому что длинный тугой член Марка, бархатной головкой гладил корень моего языка, оставляя на рецепторах солоноватый мускусный привкус возбуждения.
Все присходило очень развратно. Быстро. И в то же время упоительно медленно.
Мои мужчины заполняли меня под завязку. Тигран баловался грудью. Не отпускал соски и его частое "Да, бля!" были единственными словами в порочных звуках наслаждения.
Меня нанизывали остро и беспощадно. Два члена во мне, как живые питоны. Раздирали плоть, порабощали. Ловко и нагло заползали вовнутрь. Скользили, словно по яду. Громко чавкали, хлюпали моими соками, слюной.
Марк насаживал мою голову на свой холодный меч. Умело вспарывал растраханное горло. За время наших практик, они меня уже хорошо растлили, научили плохому. Сосать так, как любят они, проникая до шеи. И руки Марка по хозяйски оглаживали выпуклые жилы и вены на хрупкой коже. Сдавливали, придушивали. Снова отпускали и оглаживали.