Предбоевой мандраж, когда впервые видишь незнакомую тварь. Или страх прямо в сражении, ужас после него со всеми «а что если бы не увернулся», тогда я утопал в этом с головой.
Но все же, несмотря на дни таких чудесных воспоминаний, я не сломался. Потому что все это уже пережил, это мои воспоминания, черт возьми, я уже преодолел это один раз по-настоящему. Это не пугало меня так сильно, как она надеялась. А я все еще не извинился. И это бесило ее больше всего. Моя непокорность.
— Может, мне вырезать на твоей коже слова уважения и восхваления во имя моё? — словно о мелочи вслух рассуждает Королева.
— Под левой лопаткой, — хрипло отозвался я. — Нарисуй свою чудную морду со словами «Лучшая стерва тысячелетия». Или сколько тебе там? Стряхни пыль под хвостом.
Хлесткий звук кнута прозвучал в пещере. Но то был не он, а гибкий змеиный хвост, что с размаху ударил мне по лицу. Острые чешуйки вскрыли кожу на щеке, в плоть приникла чужая сила, жаля кислотой злобы. И хотя болит как сука, я улыбнулся.
Кто еще кому здесь под кожу залезет, тварь.
— Когда-нибудь ты устанешь дерзить, — уверенно выплюнула она.
— Когда-нибудь ты устанешь заниматься херней и исцелишь меня, — так же резко высказался я в ответ. — Сколько ты еще будешь оттягивать неизбежное?
Мы оба знаем, что она просто копает себе яму. Я не прощу дней унижения, а она не в силах убить Посланника Змея. Ей придется исцелить меня. Ей придется отпустить меня. Это неизбежно.
Впрочем, я тоже понимаю, что Змею не понравится, если я убью столь сильного слугу как она. Тупик с обоих сторон. Это понимаю я, это понимает она. Не может не понимать.
Так почему это продолжается? Вот чего я не в силах понять. И во что не поверю, так это в скуку высокомерной Королевы Ламий. Или что мои пара саркастичных фраз прямо так ее взъярили, чтобы превратить нас в непримиримых врагов. Она делает все это с какой-то целью.
Ладно, или она просто чокнутая сука. Я за этот вариант прежде всего.
Королева скрестила руки под грудью, прищурился взгляд, тонко сжались губы. Нежелание и борьба с неизбежным, моим исцелением, хорошо видны на ее лице.
— Не сегодня, — процедила она, поднимаясь с трона.
Я закрыл глаза, слушая, как ее удаляющиеся легкие шаги сменяются звуком тяжелого шелеста чешуи по каменистому полу. Не знаю, почему она так стремится общаться со мной в виде человека, а не страшной полузмеи, коей и является. Ее обаяние перестало работать сразу после первой пытки.
— Ох, снова эта чудесная ночь сна в цепях, — с ядовитым сарказмом прошептал и подергался в путах.
Звон стали и плеск воды наполнил пещеру эхом звуков. Но я не пытался вырваться всерьез. Пруд держит меня в живых, а цепи от самоубийства в стиле утопленника. Я же не идиот рваться навстречу смерти? Так, чисто символически подергался. Не передать словами, как мучительно затекают плечи в таком положении.