– Я просто... Я не подхожу тебе. Это дерьмовый ответ, знаю. Я подумал, что будет не так больно, если я просто встану и уйду.
Однако он ошибся. Он страдал из-за этого каждый час, каждый день, даже когда пытался забыться в бессмысленной работе.
– Ты действительно, действительно причинил мне боль, – сказала Элиза, накрыв ладонями его руки, обхватывающими ее лицо.– Я не знала, то ли я просто представляла, как все было между нами, то ли ты действительно заботился обо мне. – Из ее глаз брызнули слезы.
Роум чувствовал себя самым подлым человеком на Земле за то, что заставил ее плакать.
– Мой отъезд не имеет ничего общего с тем, что я чувствую к тебе. Это все из-за меня. – Он наклонился и снова нежно поцеловал ее в губы. – Мне так жаль, что я причинил тебе боль, детка. Но сейчас я здесь, и мы все исправим, хорошо?
Выражение ее лица стало настороженным, тревожным.
Он ненавидел это. Он ненавидел, что Элиза чувствовала себя настороже рядом с ним. Как будто она не знала, можно ли ему доверять. Роум не винил ее, ведь он сбежал от нее, не так ли? Как гребаный засранец.
– Роум...
– Ш-ш-ш, – сказал он ей, снова целуя ее сладкий рот.
И еще раз. Он мог целовать ее целыми днями и никогда бы не уставал.
– Я просто хочу, чтобы ты знала: что бы ты ни решила, я поддерживаю тебя. С этого момента я здесь ради тебя. – Роум не сказал ей, что хочет ребенка, хотя и надеялся, что Элиза захочет сохранить его.
Чтобы иметь с ним семью.
Элиза закрыла глаза, словно от боли.
– Я найду где-нибудь работу. Везде. Я буду зарабатывать деньги для тебя и ребенка. Я обещаю. Ты можешь на меня рассчитывать. Знаю, что это звучит смешно, учитывая то, что только что произошло, но я хочу, чтобы ты знала, что я серьезно отношусь к этому.
– Я не беременна, Роум. – Девушка облизнула губы, открыла глаза и вздохнула.
Дыхание со свистом вырвалось из его легких.
– Ты... потеряла его? Уже? – Он пристально посмотрел на нее.
Поэтому она выглядела такой несчастной?
– Нет. – Элиза коснулись его, пытаясь успокоить. – Я никогда не была беременна. Я сказала это, чтобы ты вернулся, и мы могли поговорить. Извини.
Она что?
Роум отпрянул от нее, поднимаясь на ноги. На него нахлынул гнев, смешанный с облегчением и смятением. Он провел рукой по своей шапочке волос, пытаясь разобраться в своих мыслях, и зашагал.
– Черт побери, Элиза, это ужасная ложь. – Шок уже начал охватывать его, и Роум впился в нее взглядом. – Как ты могла так поступить со мной? Я всю ночь был в панике, думая, что разрушил твою жизнь!
– Я знаю, – сказала она, прижимая ладони ко лбу и выглядя такой же расстроенной, как и он. – Я знаю, что это было ужасно, но я не знала, как еще вернуть тебя сюда, чтобы мы могли поговорить о тебе и обо мне!