Роум с трудом сглотнул.
Элиза продолжала ласкать его руками, обвиваясь вокруг него, ее щека покоилась на верхней части его спины.
– Если я стесняюсь, это не значит, что я не знаю, чего хочу, Роум. Когда сказала, что люблю тебя, я не шутила. Это никогда не менялось.
– Ты заслуживаешь лучшего, чем я. – У него болело горло.
– Мы оба знаем, что это не так, – пробормотала Элиза, скользя руками вверх и вниз по его груди, словно не могла насытиться прикосновениями. Это было странно интимно, когда она стояла позади него, лаская его, когда он не мог видеть ее лица, не мог знать, о чем она думает. – Как я могу хотеть кого-то лучшего, чем мужчина, который сексуален, добр, терпелив, прекрасен и заставляет покрытую шрамами девственницу с кривыми плечами чувствовать себя самой красивой женщиной в мире, когда она с ним?
Роум застонал и повернулся в ее объятиях, обхватив ее лицо руками. Он смотрел в ее сияющие глаза, полные любви и доверия, и его сердце снова заныло. Очень медленно, очень нежно он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.
– Как я могу не думать, что ты самая красивая женщина в мире, когда ты рядом со мной?
– Ты всегда видел меня, Роум. Ты даже не представляешь, как это редко бывает. Как я могу не видеть тебя? Как я могу не любить тебя всем сердцем? – Элиза быстро заморгала, и он понял, что блеск в ее глазах был вызван слезами.
– Боже, я так тебя люблю, – сказал ей Роум, наклонился и нежно поцеловал в губы. – Так сильно. Я хотел сказать тебе, что чувствовал, но это было бы так дерьмово с моей стороны, когда я планировал уйти.
– Но зачем уезжать? Зачем бросать меня? – Элиза ответила ему неистовым поцелуем, ее рот был таким же настойчивым, как и его.
– Грант хотел, чтобы я оставил тебя в покое, – сказал он между жаркими, яростными поцелуями. Ликование разлилось по нему, когда ее рот смягчился под его губами, приветствуя его прикосновения, а руки потянулись к его одежде, словно она хотела его раздеть. – Был вариант либо оттолкнуть тебя, либо уйти. И я ушел.
– Но ты все равно оттолкнул меня, – задыхаясь сказала Элиза, потянувшись руками к пряжке его ремня и расстегнув ее. – Неужели ты не понимаешь? Ты все еще делаешь мне больно. Кроме того, я собираюсь убить своего брата.
– Ты не можешь злиться на него, – сказал Роум, зарываясь руками в ее шелковистые пряди. Боже, как он любил ее волосы, подумал он, наклоняя ее голову так, чтобы скользнуть языком по ее уху. – Он просто присматривал за тобой, как хороший брат. Я не сержусь на него. Если бы ты была моей сестрой, я бы сделал то же самое.