Он застонал, звук был грубым, а затем обхватил руками ее бедра и начал двигать ее настойчиво, с большей силой. Она последовала его примеру, отвечая на его движения покачиванием бедер. Роум приоткрыл глаза, и Элиза была очарована горячим желанием в них. Снова поцеловала его, скользнув языком в его рот.
Роум сосал его, толкая все сильнее и сильнее, пока она не подпрыгнула на его обтянутом джинсами члене. Тонкие хлопковые боксеры на ней не казались большим барьером, Элиза снова возбуждалась, трение бедер и давление его желания на нее заставляли ее задыхаться.
Но потом Роум зажмурился, его лицо исказилось, словно в агонии, и она замерла. Его поцелуй стал отчаянным, дыхание хриплым, и Элиза поняла... он тоже только что кончил. Элиза удивленно втянула воздух.
Роум испустил долгий, удовлетворенный вздох, держа ее в объятиях. Затем поцеловал ее в губы и сказал:
– Теперь мы оба кончили в штаны.
И что ей оставалось делать, как не смеяться?
Глава 7
Ну, черт возьми.
Роум прижимал к груди спящую Элизу и смотрел в потолок своей маленькой бревенчатой хижины. Несмотря на поздний час, он не спал. Его голова кружилась от всевозможных мыслей об этом вечере, и большинство из них были о женщине рядом с ним.
Он не сомневался, что Элиза была так же защищена, как и утверждала, а может быть, даже больше. То, как она отреагировала, когда кончила, сказало ему, что она не так хорошо знакома со своим телом, как думала.
Конечно, он был в чертовски приподнятом настроении. Когда Элиза призналась, что была девственницей, он подумал, что ему придется продвигаться с ней очень медленно. Элиза была чертовски пуглива, а когда ее запугивали или пугали, что случалось довольно часто, она замолкала. Но когда он почувствовал, какая она мокрая, как сильно возбуждена, игра изменилась. Это была не та девушка, страшившаяся секса, которую он мягко собирался познакомить с любовными ласками. Это была сексуальная женщина, только и ждущая, чтобы ее освободили от собственных оков.
Элиза была в его объятиях; она не могла подделать влагу в своей киске и не могла подделать брызги, когда кончила.
Раньше у него никогда не было сквирта. Черт, он ненавидел это слово, потому что оно звучало отвратительно. Роум был так же шокирован, как и она, когда это произошло... но, черт побери, это было потрясающе. Он заставил ее сквиртануть.
Он должен признать, что это очень нравилось его эго. Более того, ему хотелось посмотреть, сможет ли заставить ее сделать это снова. Ему хотелось знать, теряла ли Элиза настолько контроль каждый раз, когда занималась сексом, или это было от долго сдерживаемого возбуждения, вырвавшегося на свободу. Роум готов был поспорить, что она сходила с ума каждый раз, когда к ней прикасались.