– Мы сделали всё что могли! Поймите, сейчас он под наркозом и ему нужен покой! Приходите вечером, а лучше завтра!
– Я всё понимаю, но…
– Никаких «но»! Девушка…
– Ан… я? Аня, это ты? – Я едва мог открыть рот, чтобы что-то сказать.
– Что? Ксения, зовите санитаров, на всякий случай! Лежите, лежите, Вам нельзя вставать, а то швы разойдутся! – Доктор придержал меня, чтобы я не встал.
– Андрей! Андрей, ты как? – Это была Саша… она стояла надо мной, пока врач что-то искал в ящиках.
– Где… где Аня? – В палату вбежали санитары. Вдруг в глазах начало темнеть и я снова отрубился.
Когда я проснулся в следующий раз, в палате горел свет. Я с трудом поднял голову и огляделся: на стуле рядом с кроватью сидела Саша и тихонько дремала, окно было открыто, и занавески колыхались на ветру. За окном было темно. Я попытался сесть, но кровать скрипнула и Саша проснулась.
– Андрей, не вставай! Врач запретил тебе двигаться! Максим! – Дверь открылась. В дверях стоял мой друг – Позови Игоря Максимовича! А ты, ложись!
– Ладно, ладно, только не кричи, а то голова раскалывается. Где я?
– В больнице…
– Почему я здесь? Где Аня?
– Понимаешь… вы попали в ДТП… грузовик… хорошо, что Артём с Настей ещё немного у меня задержались… Они вызвали скорую, и ты чудом выжил…
– Аня… где она? Что с ней?!
– Удар был такой силы, что… в общем…
– Ей было уже не… помочь. Так ведь?
– Да. Когда тебя привезли в больницу, врачи несколько часов боролись за твою жизнь. Тебя буквально по кусочкам собрали. К сожалению, твоя правая рука и нога были сильно повреждены. Ногу они еле спасли, а вот руку… руку пришлось ампутировать. Прости… прости пожалуйста! – несколько капель упали ей на руки.
– Простить? За… за что?
– Если бы я… – Чёрт… она сидела и плакала. Ты даже не представляешь, как мне было тогда хреново! У меня душа на клочки разрывалась! – Если бы я не отправила вас домой, то… то ничего бы не было.
– Успокойся. В этом нет твоей вины! Я должен был быть осторожнее! Я не заметил тот грузовик! Виноват только… – Откуда-то возник странный писк. – я! Я должен был его заметить! Если бы я был внимательнее, Аня… – В палату зашли уже знакомый врач и несколько санитаров. Мне быстро что-то вкололи и я опять уснул.
Через неделю мне разрешили сидеть и свободно говорить. Ещё через две встать. На похороны я приехал в кресле. Шёл дождь, начали опадать листья. Третье сентября… это было третьего. Только спустя месяц реабилитации я смог самостоятельно ходить. И знаешь, что я понял? Ни хрена у меня больше нет! Ни-хре-на! Меня гложила мысль о том, что Аня тогда мне хотела что-то сказать, что её больше нет! Но что?! Я пытался узнать у всех, кто с ней в последнее время общался, от чего же она была такой счастливой, но слышал лишь отговорки. Как видишь, я сначала подался в религию. И всё было хорошо до тех пор, пока однажды не наткнулся на свои старые юношеские записи. Перечитав их, я вспомнил, кто такой Господь и начал бухать…