Англичанин уговорил гостей выпить еще и налил им из дареной чекушки пахнущей ацетоном водки. И уже было часов одиннадцать ночи, когда, наконец, три сельчанина, поддерживая друг друга, уронив стул и тарелку с окурками на пол, поднялись из-за стола и побрели домой - сквозь морозную, ясную, многозвездную, как старинная русская сказка, ночь. В прежние годы, наверное, в эту пору рыдала бы от счастья гармошка, летели посвистывая сани по дороге с лунными тенями, брякали колокольца... Но в нынешней ночи было пусто, только глухо взлаивали по дворам собаки - полуволки-полулайки - и где-то в стороне железной дороги стреляли и стреляли в небо красными ракетами... Видимо, свадьба.
Но гости от Френсиса ушли не просто так (хоть и были пьяны) - взяли слово, что добрый иноземец посетит их семьи с ответным дружественным визитом.
- Да, - кивал долговязый Френсис в сенях. - Да. Спасибо.
Когда он вернулся в столовую, набитую синим дымом махры, там уже стояла его бледная, востроносенькая жена. Укоризненно глянув на него, покачала головой:
- Милый, ну зачем, зачем ты согласился к ним пойти? Это же нелучшие люди... основной народ и уважать не будет... Да и придется с собой что-то взять... они же уверены, что мы миллионеры... Уже привыкают... постепенно начнут шантажировать...
- Да о чем ты?!?. - Френсис махнул рукой. Конечно, жена права, но отказать он им не смог. Лучше дружить с ними. Сказать правду, он уже чего-то теперь опасался. И ему хотелось попристальней заглянуть в глаза этих людей, возможно, самых ничтожных, но и самых страшных людей села Весы... Сам лез им в пасть.
И когда на следующей неделе он посетил дом Платона, могучий дядька упоил его теплой самогонкой собственного изготовления, отдававшей дымком, сахаром, обманчиво некрепкой на первый вкус.
Наливал и подливал, напевая рваным басом старинную казацкую песню "Горят пожары" ( и чего он ее вспомнил?!), и, щекоча огромной, как подушка, жесткой бородой, целовал англичанина в уста:
- Поймешь ли ты, друг, поймешь ли нас, русских?! Я тебе то скажу, чего никому... в молодости меня пытали, кто отец мой, дед. Отец - коммунист на флоте, в Петропавловске-на-Камчатке, а его расстреляли, будто он убийство Кирова готовил... А дед еще раньше в Китай ушел, был дружен с Александр Васильичем... - Старик прошептал Френсису на ухо. - С Колчаком! - И чмокнул в ухо. - Сталин пообещал всех простить, дедуля вернулся - его тут же в Москву - и к стенке. Ну, как я могу любить власть, даже если она сейчас иначе называется?.. Начальники-то те же! Мы лет на сорок повязаны, пока они не сдохнут и дети их красной икоркой не задавятся... Так как же русский человек может тверёзо жить?!