В глазах мелькали кровавые пятна, звуки оглушали, а царившее безумие сводило с ума.
Святогор забыл последние слова командира. Слова эти были о цели, но Святогор не мог их вспомнить, как ни силился и тогда он ринулся с общим потоком, надеясь, что его не подстрелят.
Все бежали прямо. Впереди тянулась равнина, а справа, у горизонта, виднелась высота. Не то холм, не то гора, но с этой высоты по прибывающим кораблям стреляли тяжелые орудия.
Впереди были окопы и сооружения, из которых постоянно шел огонь. Не сразу, но Святогор вспомнил, что побережье принадлежит нам, а ту высоту отбил противник и ее нужно отбить обратно. Иначе весь берег будет потерян.
Людская масса двигалась на окопы. До возвышенности было прилично и просто так, напрямик, не попав под пули, к возвышенности не подойти. Однако, равнина и высота были соединены сетью туннелей, траншей и окопов. Туннели с переменным успехом держали обе стороны, но наши наваливали и под общим напором позиции врага сдавали.
Ближе к высоте, когда масса людей и Святогор добрались до удерживаемой позиции, появились первые офицеры. Офицеры распоряжались и направляли людей. То тут, то там сновали солдаты, раненные, а на земле лежали тела убитых. Шум, кровь, грязь… Казалось, будто вся боевая позиция – это один сплошной гнойник, который уже созрел и готовится прорваться. Святогора и еще нескольких солдат остановил офицер. Офицер вручил одному из солдат рюкзак и приказал отнести его в, указанную пальцем, бойницу. Со словами: «Пошел! Пошел! Пошел!» офицер подгонял солдат.
Святогор ощутил странное чувство. Он словно оказался лишним в этой мясорубке. Словно он забрел сюда случайно – заблудился. Что ему-то делать? Все происходило слишком быстро, слишком стремительно. Его не спрашивая забрали в армию. Его наспех учили держать автомат. Его наспех отправили на войну и наспех закинули в круговорот событий. Что делать? Ему забыли сказать. Он как школьник в первом классе, который пришел на урок, и знать не знает, что и как. А весь класс уже хоть что-то умеет. Но не он… А кругом мертвые и живые. Живые и мертвые. И грязь. И запах. Этот запах въедался в мозг. Он был и приятен и омерзителен. В нем было что-то будоражащее аппетит и заставляющее трястись от страха.
Из омута раздумий Святогора вырвал солдатик.
– Леха! Леха! – кричал солдат. – Что нам делать?! Кому ее отдать?!
Святогор ошалело посмотрел на измазанного грязью солдата и перевел взгляд на содержимое его рук. В руках он держал тот самый рюкзак, а сами они уже были в бойнице.
– А… А… Отдай его, это… – Святогор запнулся.