Пока я придумала только поймать тётю Катю в коридоре. Вдруг и для исполнения моей мечты у неё припасён рецептик? Вот уже полчаса в нерешительности трусь под дверью комнатки санитарок. Зайти? Спросить? Выменять мудрость на шоколадку – мне не по силам. Почему Виткины сладости так легко ныряют в карманы? Ей удаётся горькую правду бросить в лицо и так же запросто подсластить миг чужой жизни. Я не могу, что за барьер.
Ведь это просто – протянуть гостинец, и всё! Отдать, поделиться, все так делают. Может, я жадная? Не умею общаться? Не могу. Я даже забыла, зачем пришла, уже не до мудрости, если простое действие вызывает столько мучений. «Вот вам для сладкой жизни!» – тьфу ты. И как только Витка эти глупости выговаривает. Дверь распахивается прямо перед моим носом.
– Кто тут бродит? – грозный рык бабы Наты обескураживает меня ещё больше.
– А… Катерина? – еле уворачиваюсь от тяжёлой двери
– Ушла пораньше, – баба Ната убавляет грозность. На «автомате» протягиваю шоколадку ей:
– Вот, это… Вита передала, – так и не смогла от себя, свалила на Витку.
В палате тихо. Чтобы не будить девчонок, плачу беззвучно, сжавшись в комочек. У меня есть всё, и даже мужчина в пиджаке. Но что-то другое нужно, что-то ещё, чтобы чудо поселилось во мне. Я пришла лечиться, я не собиралась реветь. Современная медицина и технология помогут, обязательно. Чему верить, если не им? Мужчина, деньги, дом. Всё есть. А чего не хватает во мне самой? Там, внутри. Может, любви? Сможет ли медицина подсказать мне это.
В середине ночи нас разбудили крики и мат. В приёмном покое бурно обсуждали что-то. Бухнула дверь, остался только один возмущённый голос. Крик перешёл в громкий шепот, по большей части нецензурный. Дверь открылась, на пол шлёпнулась сумка, кто-то, чертыхаясь, застелил кровать: «Вот суки! Нафига мне больница!»
«Заткнись и спи, утром доорёшь», – Витка спросонья не дала развиться дискуссии. Новоприбывшая буянка, действительно, заткнулась. И начала с того же места утром, дождавшись, когда мы проснёмся.
День грядущий приготовил нового, невиданного персонажа. Мысли, сомнения и переживания, – всё ушло на задний план. Крепкая деваха лет тридцати, пытаясь, по Томиной просьбе, материться хотя бы через слово, излагает претензии всему отделению. Её не устраивает всё: привезли среди ночи, плохо осмотрели, зря выписали лишние анализы и ненужные таблетки.
– А на хрена ты «скорую» вызвала, – лениво переспрашивает Витка, завтракая колбасой. Сегодня, на удивление, токсикоз взял передышку. Новенькая в очередной раз объясняет, что абсолютно здорова, а «скорую» вызвал муж, когда ей немного «кольнуло» в боку: