Автобус тихо заскользил по темному от грязи льду и остановился. Секунда и двери со скрипом распахнулись. Пассажиры входили и выходили, не оставляя после себя ничего, кроме беспечно «забытого» жевательного чувства скоротечности всего под сиденьями.
В конце салона сидел человек с сумкой. Вид его не выдавал в нем ничего примечательного. Уставший взгляд блуждал по людям безучастно.
В салон вошли очередные пассажиры. Автобус затрясся и поехал дальше.
– Что мы возьмем в магазине?
– А что ты хочешь приготовить?
– Я хочу испечь торт, такой вкусный…
– Хорошо, вот для него и возьмем все что нужно, и состряпаем…
Уставший пассажир поневоле слышал этот разговор «ни о чем». Сколько таких вот разговоров он уже успел услышать, пока он в пути.
Его внимание привлекло другое. Он услышал, как девушка сказала: – Мама! Знаешь, что…
–Что?
– Я люблю тебя!
Это были мама и дочка.
Он посмотрел на них и не смог оторвать взгляда.
Глаза девушки… Она смотрела так, как смотрят на человека только несколько раз в жизни. Что-то странное было в ней, не все в порядке, он явственно чувствовал, что она больна…
Внутри что-то прорвалось. Человек, вспотевший от жары и измученный дорогой – он тем не менее чувствовал, что это мгновение является поворотным в его судьбе. Он увидел настоящую доброту, любовь, то, что и сам искал и как думал, находил. Это счастье заполнило все его существо до краев, каждая секунда… Как он ценил каждую из них.
Смотрел и пытался все запомнить в мельчайших подробностях…
Автобус остановился. Мама с дочерью вышли. Они ушли, но эти глаза он будет помнить всегда.
Я прохожу сквозь шум. Звуки смыкаются вокруг. Движение преобразует все во мне. Становлюсь одним из них.
Тела вокруг меня изгибаются, превращаясь в различные версии единственного человека, здесь находящегося. Остановка на станции и новые образы пополняют толпу.
Состав плавно движется по дуге, и я вижу ретроспективу сидящих образов. Они сливаются в один, но готовы в любое мгновение предложить себя.
Гул нарастает и выталкивает меня к выходу. Прозрачные двери вагона предлагают мне новое отражение меня самого. Я привычно не узнаю себя и выхожу.
Следующий на выход продвинулся к дверям.
Молодое, хаотично распаханное поле, на котором никогда не работал человек. Его судьба, складывающаяся из огромного нагромождения решений, поступков, чувств, проглядывающих за ними.
Это поле изгибается, словно живое. Бороздки на нем, пересекающиеся бессистемно, остаются неизменны, но из идеальной плоскости поле превращается в холмистую местность.