Этот красавец посещал особняк наездами. За те две недели, что Генрика убиралась в доме, она видела его всего четыре, потных липко похотливых, раза. Честно сказать он ей не то, что бы физически не нравился, но вызывал чувство классовой ненависти. Гремучая смесь между сексуальной привлекательностью и духовной нищетой, с набитыми, в её дырявом кафтане, доверху карманами насекомыми алчности, зависти, лжи. Поэтому, борясь с искушением, Эрика, как можно скорее хотела справиться с заданием, что ей, в конце концов и удалось. Деньги хранились в подвале. Крем, посещал особняк, в общем-то, с одной целью – привести новую, партию могущественных бумажек и проверить, как оно там, его неучтённое налоговой службой, богатство поживает. А, пощупать горничную никогда не помещает. Бон, был уверен, что её бастионы не выдержат упорных попыток штурма, и он, в конце концов, победителем заберётся к ней в центральную башню.
– Генрика, ты уверена, что деньги там? – На связь к горничной в течение этих недель выходила Лора. Они встречались в выходные, в кафе городка Шайзендорн лежащего в пяти милях к югу, от посёлка, и загородного дома Крема. Девушки располагались в углу, на мягких синих диванчиках, заказывали кофе и болтали. Со стороны выглядело всё пристойно. Подруги встретились обсудить свои женские глупости, не более.
– Да. Видела, как он туда три раза баулы таскал.
– А, сейф? Есть там сейф?
– Не думаю. Что это за сейф должен быть? Если только на вроде банковского. Слишком уж денег там должно быть много.
– Всё равно, этого исключать нельзя.
– Идти можно хоть сегодня.
– Да, тянуть нечего. Нам нужны средства. Посиди, я пойду Эрику позвоню.
Лора, встала и вышла на улицу, направляясь к телефонному автомату, стоящему на другой стороне улицы. Через несколько минут она вернулась.
– В особняк ты больше не вернёшься. Уезжаем прямо сейчас.
– Решили когда?
– После. Пошли.
Девушки, расплатились заранее, их ничто не удерживало в кафе. Так и не допив кофе, они покинули гостеприимный уют домашней забегаловки, чтобы никогда сюда больше не возвращаться.
Забор, окружающий виллу Крема, мог преодолеть и ребёнок. Невысокая, отлитая из чугуна, ограда доходила взрослому человеку едва ли до подбородка. Территорию охраняли два сторожа. Охраняли, сильно сказано, пунктуально осуществляли обход каждые два часа. Выходя их дома, они расходились в разные стороны, чтобы обогнув по периметру владения хозяина, встретиться один раз на середине пути, а второй раз на пороге дома, там же, откуда они начали путь. Всё больше никаких видимых препятствий. Дом не стоял на сигнализации, их агент определил это точно. Генрика, вычертила схему дома и хозяйственных построек. Несколько раз пыталась проникнуть в подвал и всякий раз ей путь преграждала массивная дверь, всё время закрытая, молчаливая, стерегущая. К счастью в подвал можно было попасть через несколько окошек расположенных на уровне земли. Окошки были закрашены красной, в цвет кирпичных стен дома, краской, но не имели решёток. Горизонтально вытянутые, узкие, и всё же, при известной ловкости пролезть в них можно. Грабители всё рассчитали точно. Ночной обход сторожей, час проникновения и запасшись всем необходимым, подкатили к вилле в час ночи. Припарковавшись на противоположной от территории дома обочине, с выключенными огнями на взятой напрокат тачке, рядом с оградой, дождавшись, когда сторожа выполнят надоевший им ритуал обхода вышли на подвиг в душистый мрак весны. Вила, погружённая в спячку, освещалась снаружи несколькими квадратными, подвешенными под крышу фонарями, в остальном она безмолвствовала, помигивая отсветами, тёмных окон.