– Но, ведь ты не остался безучастным, пришёл ко мне на помощь.
– Я другое дело.
Курт Ман, внимательно слушал, о чём говорили за столом, но в сам разговор не вмешивался. Встав, он наполнив чайник водой поставил его, кипятить на плиту.
– Слушай, а как ты понял, что мы Лучи?
– Не мы, а прежде всего ты. Ведь, я понял это, как только увидел, как они тебя заучено прессуют. Настоящие спецы. А, дальше просто. – Ган, не считал, что всё так просто, но настаивать, переспрашивая, не стал. – Тебе повезло, что я оказался не на том месте и совсем в не то время. – Последнего изречения ни Карис, ни Курт не поняли, но оба промолчали. – Спускайся по лестнице не я, а любой другой жилец того дома, скучал бы ты сейчас в камере. И, ты после всего наплевательства подавляющего числа людей, на горе ближнего своего, считаешь, что хомо сапиенсу нужно ваше счастье?
– Да. – Ган, закивал головой. – Поэтому, человек должен не только и не столько возможность покупать, продавать, а как апофеоз развития личности, обогащаться, а прежде всего, мог уметь реализовывать себя в жизни. Когда этот постулат реализуется в жизнь на уровне государственной идеологии, тогда жители того дома станут на подобные ситуации реагировать совсем по иному. Не сразу конечно, но постепенно, через панцирь косности мы пробьёмся к душе, духу. Ты знаешь, что все люди рождаются гениями?
– Признаться, я думал противоположное. – Рэкс, был заинтригован.
– Любой человек гений. Но западному обществу не нужны гении, ему требуются потребители, а значит, оно осознанно подавляет заложенные в человеке задатки таланта. Оно давит, постоянно делая из круглого квадратное, из прямого кривое, из чёрного белое. Наше, грядущее на смену старому порядку, общество – это общество равных возможностей, достижений – свобода настоящая, а не кажущаяся. Конечная цель нашей революции – избавление людей от каторжной зависимости от денег, а дальше вообще от любых материальных благ.
Рэкс, хмыкнул, откинувшись на спинку, жалобно скрипнувшего стула, с тяжёлой уверенностью прирождённого лидера впечатывая звуки в форму, не подлежащих сомнению, слов проговорил:
– Люди слишком не однородный вид чтобы быть счастливыми всем вместе, скопом. Коммунистическое завтра для всех это сказка. Хорошая, добрая, но сказка. Понимаешь? – Рэкс, говорил так убедительно, как будто знал это будущее не понаслышке.
– Ты так думаешь? Интересно, почему ты так уверен? – Ган, поражённый тоном убеждённого в своей правоте человека, пристально всматривался в это, словно отлитое из метеоритного железа, волевое лицо героя военного времени. – Рэкс, а чем ты занимаешься в жизни?