Дознаватель что-то нудно начал мне, в сто первый раз, втолковывать. Я привык, пропускал его слова мимо ушей. Нам – мне и другим товарищам из первой пятёрки повезло, нас допрашивали, но не пытали, даже не били, как первых ребят попавших в руки мясника Кнута. По непонятной для меня причине правительство приняло решение о допуске к нам журналистов, на еженедельной основе. Наверняка они хотели показать какие они добренькие и «цивилизованные». Кнут, активно возражал, но на его мнение наплевали. Вполне в традициях системы, когда вышестоящие никогда не слушают подчинённых. Отличный стимул для тех, кто любит карабкаться по карьерной лестнице на вершину властного Олимпа. Чем ты выше, тем меньше тебе приходиться проводить времени в ванной, отмываясь от начальственных плевков. Кнут, не желал огласки, он и дальше хотел выбивать из нас нужные показания, но наверху решили иначе, возможно они совершили очередную ошибку – очередную глупость так характерную для них.
Пускали к нам в основном журналистов по собачьи преданных режиму. Они приходили, неумело пробовали лезть в душевные раны своими немытыми руками, стараясь препарировать непонятное им явление не имея соответствующего образования – близнецы Вилки, того писаки, которого наши девочки ликвидировали в подъезде его собственного дома. Вши. Но было среди них одно выдающееся исключение – Эрнст Радопулос. Видеться с ним мне, с каждым разом, становилось всё тяжелее и тяжелее, а обходиться совсем без него трудно. Наши встречи походили на возвращение человека, после долгого отсутствия к себе домой. С одним дополнением – домом, да, но в том случае, когда дом оборачивается давно остывшем пепелищем. Эрнст, мне казался наивным представителем родной планеты, которую я давно покинул, ради холодной бездонности далёкого космоса. Он вызвался стать посредником между нами и властями, стараясь подойти к вопросу не предвзято, за что я ему был благодарен, хотя его голос ничего не решал, утопая в изрыгаемых тысячами глоток воплях проклятий направленных в нашу сторону. Именно он служил мне связником с женским блоком. Я, ему давал и получал от него записки к Лоре. Моя Лора не сдавалась, она бурлила энергией, фонтанировала идеями о продолжении борьбы. Её оптимистический энтузиазм сейчас я воспринимал с трудом. Нет, веры я не потерял, просто Лора оказалась сильнее меня, да и всех нас вместе взятых. Скоро ей представиться на деле доказать, насколько много желания в ней осталось. Я уже говорил, что мы с мужской половиной товарищей договорились об акции. Что-то мне подсказывало, что самым активным её участником станет Лора. Лишь бы с ней не случилось ничего плохого. Я, так по ней соскучился, по её дикости, строптивости на людях и безоглядной нежности со мной наедине. Миф, пустое ожидание потерянного счастья.