По почти безлюдным улицам Артём добрался до института Склифосовского. Лучше он здесь проведет остаток времени до того, как откроются двери для посетителей.
Снедаемый ненавистью, сжал кулаки. Он должен поговорить с Никитой, довести до его ума, что ему надо уйти с его дороги, пусть проваливает обратно туда, откуда явился. Из-за него то, что еще было можно залатать, рушилось с невероятной скоростью.
Артём сам не заметил, как задремал.
Оля
Он сидел в кресле и смотрел в окно, и я даже обрадовалась — значит, Никите намного лучше, но стоило ему повернуться, поняла, что что-то произошло. Его лицо было хмурое и даже злое.
— Никита… — Он не ответил, только как-то странно смотрел на меня. — Что случилось?
Я обхватила его плечи, поцеловала в макушку.
— Не надо, Лёль.
Вдруг почувствовала усталость. От всего — неизвестности, неопределенности, недосказанности.
— Я не сказал тебе, моя радость… не всё так просто.
— Знаю. Всё сложнее, чем я даже думала, — развела руками. — Но теперь мы вместе, мы справимся…
— Ты не понимаешь. Здесь моя жена…
Я отступила. Черт, даже не подумала, что Никита может быть не свободен, как и я… Господи, кто я такая, чтобы думать, что все эти годы он ждал меня?! Дура! Конечно, у него была своя жизнь, семья…
— Прости… я не знала.
— Я должен был сразу сказать, но… Лёль, увидел тебя, и забыл всё на свете. Она прилетела сегодня…
— Мне лучше уйти, — слезы уже скопились в уголках глаз. Я не хотела, чтобы Никита видел, как мне больно. Невольно вырвалось: — Ты ее любишь?
— Нет. Там ситуация такая сложилась… Оль, все непросто, брак этот… Мне нужно с этим закончить.
Кусая губы, попятилась к двери, пока не наткнулась на кого-то, обернулась — сзади стояла совсем молоденькая девушка, темноволосая и очень красивая. Я поняла, кто она.
Последнее, что увидела перед тем, как выбежать в коридор — обреченный взгляд Никиты…
…Весь день провалялась на диване, бездумно глядя в потолок. Хотя нет, я думала. О том, что теперь делать. Не могла представить, как жить дальше. Мне не терпелось стереть всю свою жизнь, словно начертанные мелом каракули с доски. Одним махом.
— Долго еще будешь валяться? — мама показалась в дверном проёме. — Уже вечер на дворе. Ты собираешься ужинать?
«Уходи, мама, уходи. Я ничего не хочу».
— Ну не хочешь — не ешь, но ответить могла бы. Хотя бы из уважения. В конце концов, я старалась для тебя, продукты покупала.
Я повернулась на бок, упершись лицом в диванную подушку. Совсем не хотела ни видеть ее, ни разговаривать с ней.
Никита
Мы снова разговаривали о нас. Надия рыдала, умоляла меня не бросать ее, потом просто молча слушала и всхлипывала. Я рассказывал ей про свою жизнь, детство в Афганистане, как приехал сюда, познакомился с Олей и полюбил ее.