Теперь тут появились и мужские гостиные.
В крыле у Сахи была как раз одна такая, обставленная в соответствии с его вкусами. Сюда перекочевала часть его коллекции виниловых дисков, железок, окаменелостей и минералов. Такар всегда подозревал, что все это просто перестало помещаться у него в шкафах. Мысль была ни о чем, мелькнула и ушла.
- Проходи, брат, присаживайся.
Саха прошел сам и плюхнулся в кресло. Такар медленно прошел и сел тоже. Сейчас он вряд ли способен был острить или вообще поддерживать беседу. Слишком много невысказанного звенело внутри, буквально оглушая его. Но если Саха хотел спросить его о чем-то, он имел на это право.
- Выпьешь? - спросил Саха и потянулся за бутылкой, стоявшей на отдельном столике.
Такар кивнул.
- Тогда налей себе сам.
Янтарная жидкость в прозрачном пузатом бокале смотрелась красиво. Янтарный Наг повертел бокал в ладонях и отпил глоток.
- Честно говоря, я, когда услышал, подумал, что у тебя, наверное, две головы, - мрачно хохотнул Саха, качнув в его сторону бокалом.
И тут же подался вперед.
- Не боишься, что она после этого возненавидит тебя?
Возненавидит... Такар снова увидел ее перед собой.
Тонкая, худая как подросток, бледная. Чем она вообще там питалась, кроме проклятых плодов дерева тиш? Но это не страшно, краски вернутся, в мягком влажном климате она придет в норму.
Страшно было другое!
Холод бесчувствия в ее глазах. Отрешенность, ледяная стена, которой она отгородила себя от всех.
Он пытался поговорить, объяснить ей, почему так вышло. Он не ждал прощения сразу, но ведь взрослая теперь, хоть что-то должна была понять. Бесполезно. Ася просто не слышала. Безразлично глядя в сторону, бросила ему:
«Я понимаю, Такар. Все эти годы ты искал меня. Но то, что ты чувствуешь сейчас, - это комплекс вины, долг. Поэтому не надо».
То есть она уже разложила все по полочкам в своей голове, наклеила ярлычки и отправила в архив. Что бы он ни сказал сейчас, что бы ни сделал, хоть на голове стой, хоть в ногах валяйся, это будет бессмысленно. Она изначально все решила и не оставила ему шанса.
Стена. Как будто она в ледяном кубе, а он по другую сторону - вне. А ему надо было сломать стену, разбить этот лед к чертовой матери! Ненависть лучше мертвого бесчувствия.
Потому и сказал.
Возненавидит его Ася? Пусть. Он был согласен.
- Уже, - тихо проговорил он, взглянув на Саху.
С ее ненавистью ему легче справиться, чем с равнодушием.
А Саха откинулся в кресле и уставился на него изучающе. Некоторое время царило молчание, потом светловолосый Наг задумчиво произнес:
- Тяжело тебе будет. Тяжелее, чем мне было. Хотя бы потому, что у Наили не было такого дяди.