— Бойкая девочка. Далеко пойдёт. Всё же не глупа, — но своими мыслями с Дианой не стала делиться. Отправилась в ванную. В зеркало смотреться не хотелось. Знала, что лицо сильно изуродовано.
Воде удалось немного успокоить меня. Стало на душе лучше. Тело было благодарно, В банном халате я впорхнула обратно в свою комнату. Диане, пока я отсутствовала, удалось подобрать для обеда для меня нежно — голубое платье, сшитое из шёлка и в тон ему туфли. Глаза разбежались от такой красоты. Платье было восхитительным и красивым.
— Диана, у тебя есть вкус. Неужели тебе хочется всю жизнь работать служанкой? Иди учиться на дизайнера одежды или на модельера.
— Посмотрим, Дениз. Пока не знаю.
Служанка помогла соорудить на моей голове идеальную причёску, собрав из длинных волос, нечто похожее на корону.
— А драгоценности?
— Диана, мне кого смешить? Саму себя? Неээээт.
— Нет, Дениз, Вы не правы. В задвижке столика в коробочке лежат ваши драгоценности. Их недавно принесла мадам, ваша мать. Я их заботливо для Вас приготовила.
— Хорошо, уговорила, — из коробочки я ограничилась парой скромных золотых серёжек, напоминавших по форме капельки чистой воды. Они были такими милыми, отказавшись увешивать себя бриллиантами, полностью игнорируя мольбы Дианы.
К 15.00 я была полностью готова, и Диана показала мне дорогу в столовую, где проходил торжественный обед по поводу моего возвращения домой. Мы медленно спускались со служанкой на первый этаж, когда вдруг захотелось Диане задать вопрос.
— Диана, ты говорила о том, что меня не было в этом доме несколько лет? Да?
Нельзя было не заметить, что при моих вопросах глаза девушки забегали в разные стороны. Её лицо стало пунцовым, как будто она чего-то боялась.
— Простите, мадмуазель Дениз, я не могу Вам ничего сказать. Я в этом доме недавно. Боюсь, что я могу лишиться работы. Вечно мой длинный язык. Короче, я не знаю.
— Ничего не хочешь говорить? Диана, мне просто необходимо восстановить память, — как убедить эту упрямицу заставить что-то рассказать. Пришлось надавить на жалостливые нотки. — Пойми, я без памяти. Все мне говорят, ты наша дочка, а мы — твои родители. Я смотрю на людей и не воспринимаю их. Показывают незнакомые места и говорят, что я любила там гулять. А в моей душе пустой звук, тишина. Ничего внутри не откликается. Апатия и равнодушие. Диана, знаешь, как плохо не помнить своего прошлого. Меня убивает такое состояние. Согласна пожизненно иметь изуродованное лицо, но хочу знать, кто я есть. Сейчас спущусь в столовую на обед. А дом не мой. Всё чужое. Ты не понимаешь. Бесполезно говорить, что я чувствую.