Фотограф не успел завершить начатое дело, как Мэри через стол накинулась на него всем своим телом и придавила его.
– Элис, я его держу. Звони в полицию! – Кричала Мэри так громко, что у меня от её криков ноги сделались ватными.
Я подбежала к ним и схватила фотографа за локоть.
– Зачем вы меня фотографируете? Вы же знаете, что это не законно, и я за это могу заявить на вас в полицию?! – Я так кричала, что сама боялась своего агрессивно настроенного разговора.
Фотограф если и хотел что-то ответить, то все равно не мог произнести ни слова, так как сверху на него все это время была навалена Мэри, и молодой человек был придавлен горлом к спинке кресла. Он только и хрипел что-то, и пытался вырваться из неожиданных «объятий» незнакомой девушки, но попытки были тщетны.
Я поняла, что он с придавленным горлом не угроза, а скорее жертва, я стала сама освобождать его из рук Мэри. Мне казалось, что от нехватки кислорода, он может задохнуться. Я сама начала высвобождать незнакомца из рук подруги.
– Мэри, ты его задушишь. Отпусти его. Слезь с него! – Только и повторяла я Мэри.
– Пусть сначала признается, зачем тебя фотографировал! – Не соглашалась подруга и продолжала держаться за преступника, которого мы поймали с поличным.
Тут подбежали мужчины, которые были посетителями кафе и оттащили Мэри со стола. Фотограф, заметив, что все отвлеклись на Мэри, вскочил и выбежал из кафе.
Мы сделали попытку догнать его, но это оказалось плохой идеей. Была зима и у подруги были такие острые шпильки, что она бежала так, будто первый раз училась ходить, не то, что бегать. Мы не успели добежать даже до угла за фотографом, как он исчез в каком-то подъезде. Мы с Мэри вернулись в кафе, где остались наши вещи. Только как выяснилось, там остались не только наши вещи, но и наш загадочный фотограф забыл в спешке свой фотоаппарат.
Когда мы вечером решили посмотреть фотоаппарат, а точнее его содержимое, нас ждало разочарование: фотоаппарат был сломан, наверное, во время последней битвы между его владельцем и Мэри.
– Действительно. Это я сломала фотоаппарат, – с досадой призналась подруга, – я помню, как у меня одна нога повисла на столе, а другой ногой я опустилась на пол и под ногами на полу, я почувствовала какой-то треск.
Таким образом, мы так и не узнали, кто меня фотографировал последние несколько месяцев. После этого случая слежка за мной прекратилась, и подобного я больше не наблюдала.
Если на новогодние каникулы я могла приезжать домой и видеть Никса, то Макс по-прежнему оставался в неведении. Никс очень вырос за несколько месяцев моего отсутствия. Он всегда был рад меня видеть, и не отходил от меня, когда я находилась в доме у родителей. Родители лишний раз баловали его, чтобы он не скучал по мне и у них это неплохо получалось.