Уродинка вымученно и с тоской глядела на галерею, Кёльге же с живым любопытством разглядывал произведения искусства.
Это были портреты мужчин и женщин, детей и подростков. Одни что-то делали, чем-то занимались, другие просто смотрели.
Возле каждой картины на полу лежал сморщенный яблочный огрызок. Кёльге восхищался картинами, но не хотел видеть огрызки, те все портили, и какова их роль рядом с произведениями искусства?! Он медленно переводил взгляд от картины к картине и мельком посмотрел на очередной огрызок. Жуткий вопль вырвался из его горла: огрызок обернулся безобразным черепом, но лишь на мгновенье.
Мальчик испуганно поглядел на подругу, но та молчала. Она казалась такой уставшей, будто на нее взвалили несколько тяжелых мешков.
Кёльге испугался за подружку и попросил подняться в яблоневый сад, ведь там она не такая печальная.
Мальчик схватил Уродинку за руку и уже тащил к ступенькам, но девочка приросла к полу. Кёльге обернулся и поглядел на уже ненавистную картинную галерею. От страха он резко опустил ледяную руку подружки.
Отсюда галерея очень походила на яблоневый сад. Ряды картин напоминали ряды яблонь и располагались с таким же промежутком, как и деревья.
Галерея – обратная сторона сада – жуткая и невыносимая. Теперь Кёльге боялся глядеть на изображённых людей.
У мальчика закружилась голова, и кости его судорожно затряслись. Он медленно отходил от замёрзшей подруги к ступеням.
– Не бойся, Кёльге. Я не съем тебя, как этих бедолаг… Если не попросишь…
Голосок подружки прозвучал отдаленно, но в то же время, у него над ухом, противно щекоча мочку дыханием. Мальчик содрогнулся и хлопал себя руками, чтобы убить этот голос и слова, будто рой страшных насекомых, что побежали по истощенному телу. Кёльге заметался и заорал, что есть мочи.
А Уродинка вдруг оттаяла, подошла к другу и хорошенько его встряхнула.
– Успокойся, Кёльге! Я не съем тебя! Я говорила образно!
Припадок закончился, и мальчик резко успокоился. Но не удержался на ногах, рухнул с грохотом. Казалось, кости Кёльге разбились вдребезги, но мальчишка поднялся и теперь с любопытством глядел на Уродинку, нетерпеливо ожидая объяснения.
– Я здесь оказалась из-за этих огрызков, а эта галерея обратная сторона моего волшебного мира, то есть яблоневого сада.
– Объясни, – не понял Кёльге. – Это ведь твои картины? Они прекрасны!
Девочка вымученно улыбнулась.
– Да, мои.
– Но причем тут яблоки?!
– Они прекрасны из-за них.
– Как так?!
Уродинка не сразу ответила. Она села по-турецки прямо на холодный пол. Кёльге подошёл к подружке и уселся рядом.