Семья Вуд проходила мимо еще одного одинакового дома, который ничем не отличался от других. Стандартный одиннадцатиэтажный дом из красного кирпича будто особняком стоял среди своих братьев-близнецов.
Стэн уставил взгляд в табличку на углу дома и замер – он увидел нужное число – именно тот номер дома, в котором ему в скором времени предстояло побывать. Он не мог говорить и шевелиться, его лоб полностью покрылся испариной, щеки покраснели, а через какое-то время он почувствовал жар. Сейчас скрыть свой взгляд было невозможно.
– 48… Именно тот дом. Тот самый – подумал Вуд.
Только по истечению пары минут он стал слышать посторонние звуки, например, и то, что до него пыталась достучаться жена:
– Да что такое с тобой происходит!? – с возмущением спросила Рении.
– Ров-ровны-ным с-счетом ничего, – выговорил Стэн. Опустив голову, он увидел, как с большим страхом во взгляде, на него смотрела его дочь. Было видно, что она не могла узнать своего родного отца – того жизнерадостного и сосредоточенного человека, который любил ее больше всех, всегда выслушивал и не отводил от нее взгляда. Сейчас он был совсем другим.
– Стэн, ты выглядишь растеряно, – вновь заговорила Рении.
– Не придумывай. Я просто задумался о работе, – резко бросил Стэн. Эту фразу он теперь всегда держал наготове. В голове же он просчитывал этаж, на котором находилась квартира, предполагая, на какую сторону выходят окна.
– На внешнюю, – подумал Стэн, – Пятый. Сегодня мне везет.
Он попытался разглядеть квартиру через окно, но был удивлен – через самое обычное двустворчатое окно с немного прикрытыми желтыми жалюзи можно было видеть стандартный белый потолок и не менее заурядную люстру желтовато-белого цвета с узорами в виде привычных всем хризантем. С его души словно упал груз – по иронии судьбы это была всего лишь очередная квартира в одном из кварталов Куинса, как у каждого второго жителя нашей планеты.
Спокойствие – единственное, чего не хватало ему в тот момент, кроме здоровья, счастья, понимания происходящего и еще пары десятков благ среднестатистического человека. Он даже стал более искренним при разговоре с женой и дочерью. Он считал, что выполнил самое важное для себя задание.
Они шли и болтали обо всем: о радужных мечтах, о красивых животных, о еде, о том, чем будут заниматься, когда придут домой, о том, что им делать дальше. Стэн и Рени спрашивали дочь о желаниях и мечтах, рассказывали о своих, когда были в ее возрасте. Разговор заходил и о болезни Стэна, но он плавно перевел тему к тому, что стоит зайти в магазин, чтобы купить чего-нибудь к завтраку. Вуд стал самим собой – невозмутимым и отлично контролирующим свои эмоции человеком, он почувствовал себя просто счастливым отцом и любящим мужем.