Вот это очередное «тьфу» означало жирную точку в разговоре, после которой его продолжение не имело никакого смысла. На «тьфу» диалог заканчивался.
Переубедить бабу Галю в глупости своих убеждений было совершенно никакой возможности, и если поначалу она как-то и делала вид, что мальчики одинаковые для нее, то спустя время она перестала скрывать свое отношение к этому, а стала его демонстрировать уже отчетливо.
Братья уже давно не обращали на это внимание, они выросли и переключились на свою собственную жизнь. И вот внезапно эта тема опять всплыла в связи с бабушкиным юбилеем – взрослые продолжали выяснять отношения. Игорю было так неловко и неприятно, как будто именно он был виноват, что бабушка не пригласила Сашу на свой юбилей. Он попытался сказать что-то брату, важное и ободряющее:
– Саш, да может она замоталась, старая уже стала, с головой уже плохо. Вон мать говорила, что стала путать все…
Но младший все это резюмировал в своей манере:
– Да ладно, Игореха, че ты меня успокаиваешь, как маленького, – Саша усмехнулся. – Все прекрасно знают историю наших родителей и историю моего появления на свет. Был какой-то праздник, гости, выпивка, танцы, то да се, спать улеглись да под хмельком вспомнили прошлое. – Саша опрокинул рюмку и добавил: – Презерватива просто не было под рукой, вот я и получился. Случайное рождение у меня, брат. Так бывает.
Он произнес это то ли с сарказмом, то ли с какой-то долей иронии, да и на лице, несмотря на жестокий смысл сказанных им слов, казалось, присутствовало полное спокойствие. Но оба брата понимали, что это не так.
В голове у обоих крутились картинки из прошлого. Брань, ругать, затрещины, подзатыльники, придирки к выученным урокам, истерики матери с театральными обмороками, бесконечное ее нытье со скорбным видом. Отец, со временем перенявший ту же театральную манеру и также искусно изображающий несуществующие болезни, ставшие его визитной карточкой. Хмурый несчастный вид и скорбная гримаса страданий, уже въевшаяся в его лицо, постоянные измерения температуры, прочно вошедшие в привычку. Даже став взрослыми, братья, приезжая навестить родителей, так часто видели отца с торчащим градусником, что им уже стало казаться, что термометр является важным продолжением его тела.
Все эти воспоминания прочно хранились в файлах их памяти: братьям пришлось нелегко, но младшему Саше досталось гораздо больше. Он изначально обвинялся во всем и был крайним во всех конфликтах. Обжалованию этот приговор не подлежал.
Игорю стало не по себе, как-то противно за всю эту странную семейную ситуацию и обидно за брата. Где-то в области сердца что-то кольнуло, ему так отчаянно хотелось все-таки найти для Сашки какие очень теплые и поддерживающие слова. Они никак не собирались в кучу и выглядели как невнятное бормотание: «Ну вот… почему-то… Все же прошло… Ты классный… Они не понимают, какой ты…» Слова совсем не хотели собираться в отдельные предложения, и Игорь так и продолжал бурчать нечто непонятное. Рядом сидящий Саша вдруг чуть привстал из-за стола, пододвинулся ближе к брату, спокойно и уверенно приобнял его и заговорил: