Жить в твоей голове.
И любить тебя неоправданно, отчаянно.
Жить в твоей голове.
И убить тебя неосознанно, нечаянно…
А в следующей песне:
Так холодно и темно, холодно и темно.
Мне лучше залечь на дно, нужно залечь на дно.
Кто спрятался в голове, спрятался в голове?…
А потом:
Отпусти меня, я запуталась.
Кофевино, что-то одно выбрать давно не получается.
Отпусти меня. Ну, пожалуйста!..
В моменты душевных переживаний, слушая музыку, примеряешь ее на себя, но тут даже подгонять было не надо. "Обо мне, про меня, как же точно! Всё, я истеричка». Слезы душили. "Только не на работе". Всё же расплакалась. Благо дело перед этим начальник отругал…
Закономерно было бы заболеть от такого расположения духа, и в начале марта девушка сделала себе подарок в виде долгой простуды вылившейся в воспаление легких. Она даже отчасти радовалась этому. Уколов ей с детства не делали. Обычно она позволяла себе два-три дня температуры, а потом вскакивала и неслась дальше. В этот раз от нежелания вставать, и выздоравливать никак не получалось. Шестого марта на работе был день поздравлений, цветов и счастливых женщин. Коллеги писали и звонили Алле. Она была рада такому вниманию. Оказалось, что многие тепло к ней относятся. Аллочка не выпускала из рук телефона, но самого главного для нее поздравления так и не пришло. Казалось бы, ну чего теперь-то уж ждать, но вера в Сашу упрямо возрождалась из пепла сама собой. Да у него есть страсть к тому, чтоб рисонуться, он вовсе не тонкий и даже жесток, но и в детях есть эта эгоцентричность. Это вовсе не значит, что ребенок плохой, он просто ещё не вырос… Виноват ли он в этом. Злость отступала, оставалось навязчивое чувство незавершенности, недосказанности. Алла уже понимала, что начинает быть зависимой от аккаунтов коллеги. Она втягивается в подсматривание за ним и это мешает ей отпустить ситуацию. Как можно не думать о человеке, на фото которого ты смотришь каждый день? А не смотреть не получалось. Это как с бросанием курить. Три, пять, семь дней, потом ну ладно, пол сигаретки и всё… И всё заново! Уже перед сном Аллочка опять открыла твиттер. "6 марта. Спасибо, что живой". И четыре очень качественных экспрессивных фото с Александром в главной роли. На одном вид на открытое окно, ноги стоящие на заснеженном подоконнике и далекий грязный асфальт. На втором в кадре: поваленный табурет и над ним чуть скрещенные ноги в уютных, шерстеных носках и часть тела до середины туловища с безжизненно висящими руками. На следующем фото тело лежит на полу, голова отвернута, рядом с вытянутой рукой рассыпаны таблетки. И на последнем – Саша, обросший как йети, с длиннющей бородой и волосами. Его тело плавает в воде в ванне. Голова на поверхности застыла, и взгляд безжизненных глаз устремлен куда-то мимо. Фотографии реалистичные, талантливо сделанные, понятно, что постановочные, но всё равно пугающие своей депрессивностью. Алла замерла. Она знала, что это не предупреждение и не желание напугать. Скорее это выражение внутреннего состояния, когда мучительно хочется сдохнуть и не знаешь, куда от этого сбежать. Она была почти в таком же. Ей было чуть легче потому, что у неё сын. Но и сложнее тоже по этому. Алла рассматривала фотографии с грустной улыбкой и думала: "Я не могу описать, насколько сжимается мое сердце глядя на тебя, но, раз ты выбрал этот путь, значит, пришло время тебя похоронить". Точка максимальной первоначальной влюбленности пройдена. Мечты об отношениях с коллегой по-прежнему проскакивали в голове, но уже не опьяняли надеждой на безусловное вечное счастье. Стало очевидно, что погоня за этими эмоциями только разрушает. Нечего и пытаться смягчить, пусть каждый переживет это как сможет. Надо перевернуть всё, разгрести и снова начать строить…