Опишу один эпизод на Максимовой Даче. Привезли нам раненого разведчика, у него сидел осколок в мышце сердца левого желудочка. Ведущий хирург Галантерник Владимир Соломонович взялся его оперировать. Оперировал он раненого с операционной сестрой Хоменко Мусей, а мне сказал, чтобы я вливала в вену раненому кровь. У нас тогда была кровь в больших квадратных банках по 0,5 и 1 литру крови. Никаких подставок у нас тогда не было. Нужно было стоять, подняв банку над своей головой и держать ее, пока в вену выйдет вся кровь. Вливали мы кровь только струйным методом, у меня уже онемели руки, поднятые с банкой вверх, а крови еще много в банке. Владимир Соломонович сделал окошко в ребрах, подошел к сердцу и только хочет показать нам, где сидит осколок в сердце, в этот момент падает бомба под окном нашей операционной. Взрывной волной операционный стол вместе с раненым выбросило в коридор через двери, т. к. стол стоял посредине комнаты между окном и дверью. Врача выбросило в коридор, я оказалась в одном углу комнаты, Муся Хоменко – в другом. Я сильно ударилась головой о стену и потеряла сознание. Не помню, что со мной было, но когда я открыла глаза, увидела около себя лужу крови. Думаю – раз я вся в крови, значит, ранена и скоро умру. Закрыла глаза и жду смерти, но постепенно сознание начало возвращаться, и я вспомнила, что вливала кровь раненому, и это, наверное, разбилась банка с кровью. Так и было, банка разбилась и вся кровь вылилась на меня. Раненый, которого мы оперировали, умер. Мы все трое очнулись, отделались контузией. У меня в правой стороне со спины были два маленьких осколка, не проникающие, которые мне удалили, я даже не лежала на койке.
Еще на Максимовой Даче поразил меня один случай, который остался в памяти на всю жизнь. В декабрьские бои занесли в нашу операционную раненого с открытым пневмотораксом, он был так надут воздухом, что не было видно ни глаз, ни носа, ни губ, ни ушей, ни шеи – сплошной надутый пузырь, и он уже задыхался, так как шею пережимал воздух. И тут же забегает в нашу операционную профессор Кофман, обращаясь ко мне, говорит: «Быстро, йод, мажь всю грудь йодом, затем новокаин». Я быстро приготовила шприц и 0,5 % новокаин. Всю грудь профессор обезболил новокаином и просит скальпель. Подаю скальпель, и профессор делает длинные, широкие, глубокие разрезы на груди и говорит мне: «Жми на шею, лицо, грудь и на всё туловище, выжимай воздух». А он с врачом быстро стал ушивать открытый пневмоторакс, и раненый был спасен от смерти. Когда я нажимала на ткани, из разрезов булькал и выходил воздух, а больной стал ровнее дышать и успокоился, открылись глаза. Разрезы не зашивали, так оставили, чтобы выходил воздух. На раны наложили септическую повязку и они зажили, а воздух постепенно выходил и под повязкой.