Потом был фильм. Куча постеров, рекламных щитов, и на всех она – Дина Донетти. Ее стоны звучали из всех окон города.
Картина имела огромный кассовый успех. Дина стала культовой фигурой. Все мужчины мечтали о ней, а женщины старались быть похожей на нее.
Потом был второй фильм – «Сожженные за любовь».
И опять ее тело, много поцелуев и не только. И… бешеные сборы.
В этом году должны были начать снимать «Амазонок». Дина ждала этого, фильм должен был выйти к открытию клуба верховой езды, а Дина – стать лицом этого клуба.
Глава 19 Выскочка? Богом поцелованная?
– Из меня ничего не получится! Я просто выскочка, Богом поцелованная… Никакая я не Богом поцелованная. Я боюсь этого мира. Я не хочу шить. Лучше б меня убили!
– Люси, это у всех так! Понимаешь, большой город – это всегда стресс, все сразу теряются. Я же ориентируюсь, и ты научишься.
– Я не научусь. Я никогда не научусь! – Люська сорвалась в слезы.
Худющая – при своих ста семидесяти сантиметрах роста весит где-то сорок три – сорок пять. Она никогда не была толстой, а после болезни вообще светилась. Кожа бледная, прозрачная, под глазами круги. На руках голубые вены просвечиваются.
Герда, Нэнси растерялись, замешательство длилось минут пять, потом маленькая, хрупкая Нэнси подошла и за свитер приподняла Люську над подушкой. Та сопротивлялась, но все же поднялась и села.
– Нечего мне истерить! Тебе никто не обязан здесь задницу целовать! Хочешь стать личностью – будь! Не хочешь? Ложись и подыхай! Это твой выбор! Через два часа я вернусь накидку раскраивать! А чтоб время зря не прошло, найди биографию Паганини, почитай! Почитай что-нибудь про великих! Про того же Ломоносова. Про Андерсена! Они сами поднимались! Из низов! Про Ротшильда почитай! Себя она жалеет! И заправь постель! Увижу, что в постели валяешься, прибью! Идемте, Герда, ей надо побыть одной.
Люська опять слегла с температурой. Ей стало хуже, она бредила, звала кого-то, плакала. Это продолжалось несколько часов. К двум часам ночи температура спала, и она уснула.
Нэнси все это время сидела рядом, держала ее за руку, мучилась угрызениями совести: как можно было наорать на Люси, ей и так было плохо! Но ведь и успокаивать было бесполезно. Еще больше б стала себя жалеть. Ах, Люси, Люси!
– Расскажи про Паганини и про Ротшильда. Я хочу знать все.
– Про Паганини лучше читать. Он родился в бедной семье, отец был алкоголиком и самодуром, избивал всех домочадцев, говорят, что однажды разбил о голову мальчика табурет…
– Паганини – это кто? Кем он был? В твоих журналах про него ни слова.