–Товарищи, вроде «Аврора»! Точно «Аврора»? Это сигнал? Ура! – крикнул я в толпу ради шутки.
Добровольцы ринулись на штурм Зимнего дворца. Понесли человеческие волны за собой всех: и солдат, и матросов, и прочих зевак, вроде нас. Расшатали ворота дворца бравые балтийцы, хрустнули крепления и рухнули створки, придавив несколько ротозеев. От криков покалеченных в давке не выдержало сердце у одной из бойцов батальона Смерти: стресс, потеря командира, истерика – она стрельнула себя из револьвера; вот, пожалуй, и все жертвы штурма. Толпа прорвалась внутрь, а там уже свои, пехотинцы дивизии Свечникова, спокойно зашли во дворец, со стороны Невы через открытые двери. Семьдесят четыре года Великой Октябрьской Социалистической революции начали свой отсчет. Эрмитажу же без разницы, кто пришёл на экскурсию? Красный флаг плещется на ветру над дворцом или российский стяг – какая ему разница!
Эрмитаж рад всем гостям. Вот и мы уже внутри самого сердца Российской империи, большевики оттолкнули нас в сторону и побежали арестовать министров Временного правительства, а мы направились в кассу за билетами. Гражданство у нас российское, а не заграничное, поэтому денег на билеты вполне хватило. Билетёрша утверждала, что всё разграбленное во время штурма вернули во дворец, добавилось экспонатов во времена Советской России, добавила шедевров и наступившая русская демократия после перестройки. Сердце города билось, перегоняя человеческие потоки сквозь коридоры и залы. Контраст убранства гостиницы, в которой я жил и Эрмитажа, меня сильно обескуражил. Почти всё, что ощупывал мой взгляд, имело какие-то элементы потёртостей. Я ожидал блеска и не видел. Будто электропоезда питерского метро, шустрые, четкие, рабочие; но не новые – затертые временем. Ковровые дорожки, лестницы, поручни перил, оконные рамы, ручки высоких дверей и блок аудиогида шептали истории с тусклым блеском. Значит пока не пришло время. Смотрительницы любых музеев: будь то краеведческий музей маленького провинциального городка, или Государственный Эрмитаж – неизменны на веки вечные; выходят из одной «Академии Смотрителей», подобно бортпроводницам из «школы стюардесс» и этого никто не в силах изменить. Эти женщины всегда, как компоненты какой-то музейной формулы, неизменно сидят на своих стульях и внезапно выплывают из своего вакуума; поучая, всех, будто только дураки вокруг. А убранство и интерьер можно освежить, был бы достойный бюджет и команда специалистов.
–Хватит браниться, пойдем! Сейчас искусство свяжет тебя по рукам и ногам, и ты вспомнишь обо всем на свете! – сказала мне моя спутница и помогла вставить наушники в уши. – Я буду молчать, чтобы никому не мешать.