Во дворе уже гремели выстрелы – это наш «юродивый чудотворец», вырвавшийся из костлявых пальцев, дрожащей от страха безносой старухи с косой, пустился наутёк. «Всё скажу царице! Всё скажу!» – кричал он, и с хрустом топтали сапоги мужика мокрый снег. Выстрел, второй – бежит мужик, поворачивается, кричит, проклинает Юсупова, и всех Романовых вместе с ним. И ещё два выстрела, уже прицельных – в спину и голову. Кто стрелял – я не смог разобрать, темнота черной смолой измазала воздух. Депутат Пуришкевич, великий князь или рука бога? Металась в темноте борода дьявола в разные стороны – зря верещал мужик, на крик и стреляли. Сказано безграмотный дурак! Хотел аристократов вокруг пальцев обвести. «Попался, Григорий! Вовсе не сатана, а хитрый, смелый изворотливый хам!» – закричала старуха смерть и опрокинула мужика навзничь – свалился мешком, пачкая под собой снежный песок кровавыми кляксами. « Началось! Всполошились людишки! И война пригодилась. Теперь попляшете на моём революционном балу. Всех изведу!» – вытаскивая душу Распутина, прошамкала черная пагуба. Где-то за городом, на мосту остановился автомобиль с трупом мужика. На счет три, приняли воды Невы тело Распутина; туда же полетела его никчёмная душонка: дождались, наконец, утопленные декабристы «знамение» конца эпохи власти божьих помазанников.
А как же царевич Алексей, неужели не погиб от своей болезни на следующий день после смерти Друга семьи? Конечно, жил, до самой встречи с пулями чекистов – под чутким профессиональным присмотром семейного врача. Десять лет ребенка неусыпно лечил доктор медицины Евгений Сергеевич Боткин, лечил скромно, тихо, не обращая внимания на все пророчества «юродивого» мужика. Долг потомственного врача сделал за него выбор в пользу больного мальчика и царской семьи. Он погиб вместе с юным царевичем, в подвале Ипатьевского дома; раненого врача добивали веером револьверных выстрелов. Строки прощального письма врача, огненными каплями крови прожгут каждое сердце: «…Это оправдывает и последнее мое решение, когда я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как Авраам не поколебался по требованию Бога принести ему в жертву своего единственного сына».
Евгений Сергеевич Боткин закончил Императорскую военно- медицинскую академию в Санкт-Петербурге с отличием, третьим по списку. Я задумался над названием, что за академия теперь? Сердце затрепетало, лоб вспотел, ноги осиротели от предчувствия: «Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова» – я закрыл глаза, сдерживая слезы радости. Выпускники одной академии – Боткин и Она. Всё сошлось! Растаяла загадка моей истории простым ответом – невежество! Мечта захлопала в ладоши, крикнула счастливая: « Милый, ты нашел Её предназначение! Молодец. Иди и скажи Ей об этом!». Я бы с радостью, да только куда идти? Стою замерзший, заблудился. Не понимаю, где теперь искать? Особенно трудно, когда всё вокруг фантазии другого человека, хоть и близкого. Снова одинокий странник – первопроходец. Думаю, глазею по сторонам. Где может быть ещё место, о котором Она может мечтать? Дом построен, врачебный опыт растет, учеба не прекращается, границы знаний расширяются, они вытекают ручьями, формируя русло преподавательской реки.