Я почувствовал, как к горлу подкатывает страх, заволакивая дыхательные пути и огляделся вокруг.
После длительной перемотки на экране наконец появился я. Подойдя к столу, я стал выкладывать на него учебники и тетради из рюкзака. На тот самый белый стол, окрашенный под мрамор, за которым я сейчас сижу. На записи не было видно деталей декора, но стол был таким же, шторы были такими же, вся комната была почти идентичной, только я был другим.
Волосы у меня были еще длиннее чем, когда я работал продавцом-консультантом. Да и сам я был худее, даже на таком низком качестве это заметно. На мне были черный пиджак и брюки, висевшие на мне, как на вешалке, которые в данный момент я стал снимать. На костюме, помнится мне, еще были тонкие светлые полосы, но на записи их не было видно. Судя по дате, это был мой выпускной класс.
Я не помню, когда я последний раз носил такую одежду. Да и вообще это так странно. Странно видеть себя со стороны так давно.
Моя бытовая жизнь продолжалась, а камера все фиксировала. Я сложил учебники и тетради в нижние ящики серванта, что произошло за пределами изображения, я лишь увидел себя, нагибающегося с охапкой книг. Просто я вспомнил эту ежедневную процедуру, навеянную аккуратностью моей мамы, когда непроизвольно отвел глаза от экрана и бросил взгляд на эти самые ящики. Я быстро переоделся в свободные джинсы и кофту, и вышел из комнаты, очевидно, пошел на улицу. Может, я еще заскочил на кухню и перехватил пару бутербродов с чаем, как это обычно делал, а может ушел сразу, но в комнату больше не вернулся.
Я отрывочно проматывал вперед, но последующие минут 15-20 ничего не происходило.
Вдруг камеру сдернули со шкафа, но выключать сразу не стали. Сперва ее покрутили вокруг. Изображение выхватило все уголки моей комнаты, а также в один миг – кусочек красного плаща. Затем экран погас.
Я посмотрел на то место возле шкафа, где предположительно стоял оператор, и тут же поставил вторую кассету. Как только появилась картинка, я взглянул на дату. Эта запись сделана на полгода раньше, то есть почти восемь лет назад. И здесь сьемка велась в прихожей.
Все отработано по прежним принципам: камера расположена сверху, на этот раз она на стойке с вешалкой, где лежали шапки; запись начиналась днем, когда в квартире никого не было.
Весьма рискованное место для камеры, ведь ее мог обнаружить любой, кто бы потянулся за шапкой. С другой стороны, в конце мая вряд ли кому-то бы понадобился головной убор.
Вдруг мне яркой фотографией вспомнился эпизод из прошлого, видимо, как раз из той поры. Я хотел что-то достать наверху и, когда шарил там рукой, какой-то твердый предмет завалился за вешалку и застрял между стеной и ею. Я, кажется, удивился и гадал – что это может быть среди мягких шапок. Я прильнул к стене, насколько мне позволяла тумбочка для обуви, упирающаяся в ноги, и висящее сбоку зеркало, и заглянул за вешалку, но там было полно мусора и все затянуто паутиной. Там действительно виднелся какой-то предмет, и не маленький, но я не переношу пауков, к тому же копошиться в такой грязи было совсем неохота, плюс я куда-то спешил, поэтому решил прикинуться, будто ничего не произошло. Я ожидал, что вскорости меня кто-нибудь спросит: не находил ли я на вешалке какую-то вещь, но ничего подобного не произошло, и со временем я и сам забыл об этом происшествии.