Олег отступил на шаг и покосился на нож, который я продолжал выставлять перед собой. Я не собирался кидаться на него с ножом и держал его бессознательно, но наверно от меня веяло такой угрозой, что он поднял руки и запротестовал:
– Стоп, стоп! Успокойся! Убери нож, дай мне дорассказать.
Я пристально смотрел на Олега, после отшвырнул нож, который стукнулся о стену, глухо звякнув лезвием, и отскочил на кровать.
– Да я тебя и без него придушу!
Олег снова скосил взгляд на длинное лезвие на простыне, очевидно, расценивая, насколько оно от меня далеко. А я даже и не посмотрел на нож. Несмотря на гнев и полубезумие, до которых меня довел этот ублюдок, во мне еще осталась капля разума, чтобы не пускать его в ход.
Я не сводил глаз с этого псевдочудовища, с этого мерзкого клоуна, а пылающий костер обжигал языками мои внутренности. И я сделал первый шаг к нему.
– Послушай, остынь! Ну дай я тебе расскажу!
– Чего я еще не слышал?
– Ты не слышал главного!
Олег хоть и занял оборонительную позицию, но в его действиях не чувствовалось страха. Может, мне так казалось сквозь призму злости, цепляющуюся за каждую мелочь, способную разжечь меня еще больше, но в его поведении сквозило ехидной насмешкой и… чем-то еще.
– Ну, говори! – сказал я, остановившись.
– Ты только расслабься, присядь…
– Не хочу я сидеть!
– Ладно, тогда просто остановись, – сказал Олег, хотя я не двигался с места. – Я хотел договорить про эти записи. Так вот… Ты должен знать, что я не всегда этим занимался, не был этим одержим. То есть, между некоторыми записями разница в несколько лет… На это время я забывал об этом, забивал на все это, терял интерес… особенно после неудач, когда все срывалось и я чуть не попадался.
Он сделал паузу, тщательно подбирая слова. Мы стояли напротив друг друга, и я с презрительной снисходительностью ждал, когда он закончит.
– Иногда я чувствовал омерзение к себе, что занимаюсь таким. Еще больше омерзения я чувствовал, когда спрашивал себя – зачем мне все это, к чему это приведет? Потому что я знал, потому что я… э… чувствовал с самого начала концовку. Она, как зловещий рок, нашептывалась мне на ухо… И тогда я возвращался к этому и снова пытался делать записи.
Олег как-то странно ощупал свой бок.
– И теперь, когда их так много, я точно знаю, что с ними делать. Хотя я знал это всегда… Их можно обрезать, смонтировать, сделать какие-то прикольные флэшбэки и это будет фильм! Короткометражный, конечно, для полного метра это слишком уж скучно. Но главная его фишка будет в том, что это абсолютно реальная съемка обычного человека, который живет обычной жизнью и даже не знает, что его снимают. Круто, правда?!