Он лишь крепче прижал меня к себе, а после поцеловал так, как я помнила. Притянул к себе и со всей страстью впился в мои губы. В машину мы сели возбуждены до предела. Наши тела соскучились друг по другу, поэтому когда Тимур приказал водителю:
— Оставь нас.
Тот незамедлительно послушался и покинул машину. Мы же набросились друг на друга, как голодные звери. Перебросив ногу через Тимура, оседлала его и тут же застонала, почувствовав его член внутри. Он наполнял меня до упора. И вот только сейчас, рядом со своим мужчиной я чувствовала себя живой. Настоящей.
— Охуенная, — прошептал. — Какая же ты охуенная, Аня.
Я лишь крепче прижалась к нему, обняла и задвигалась быстрее, доводя нас обоих до оргазма. Мое тело сдалось первым. Я закричала, забилась в оргазме, задрожала и едва сделала вдох, а потом и Тимур последовал за мной.
Я не знаю, сколько времени мы провели вместе, сколько пробыли в машине, прежде чем смогли оторваться друг от друга и поехать домой. Дети спали, но Тимур, несмотря на это, захотел их увидеть. Подошел к Давиду, погладил его по головке, а после посмотрел на Лизу.
— Она прекрасна, — прошептал он. — Я видел ее, Аня. Мне присылали фото и видео. Я обращался в частные агентства. Анонимно, разумеется.
Я кивнула. Понимала, что ему важно это. Что он просто не мог по-другому. Не мог не видеть своих детей и меня. Хотя и мне было нелегко.
Следующей на очереди была мама. Я не знала, как сообщить ей эту новость. Как сказать матери, похоронившей своих детей, что они живы? Как сделать это так, чтобы у нее не остановилось сердце от счастья.
— Я пойду сама, Тимур, — произнесла у нее двери, но не успела даже взяться за ручку, как дверь открылась.
Я замерла. Замерла и Дани, уставившись на Тимура. Меня она, кажется, даже не заметила. Она смотрела на него несколько долгих минут, после чего подошла ближе и влепила ему такую звонкую пощечину, что я даже дернулась.
— Скотина, — произнесла она, а потом расплакалась и обняла его.
— Адем тоже жив, мама, — прошептал Тимур, прижав ее к себе в ответ.
— Вы самые ужасные сыновья на свете, Тимур, — прошептала Дани, а я подумала, что она очень спокойно отреагировала.
Той же ночью мы с Тимуром переложили детей и уснули в нашей кровати. Впервые за долгие два года я чувствовала себя абсолютно спокойной, ведь раньше не могла нормально спать. И только утром, когда дочка закричала во весь голос, я вздрогнула и села на кровати.
— Дядя, — закричала она, а я не могла ничего понять.
Подошла к ней. Она уже успела разбудить и Давида. Он сонно потирал глаза и смотрел на кровать, где уже проснулся Тимур. Он сидел и смотрел на малышку, а в его глазах застыла гримаса боли.