— У меня не было времени сообщить, — спокойно ответил Ахмед. — Я пришел в себя не так давно.
В эту минуту больше всего его волновала лишь Вика. Он попросил ее пойти в свою комнату и не выходить, но уверенности в том, что отец с матерью не узнали о ней, не было. Все же ее видели, с ней разговаривали и сомневаться в том, что об этом не доложили отцу, не приходилось. Конечно, ему всё рассказали.
— Мне интересно, когда ты наиграешься, — отец пытался быть спокойным и говорить тихо, не повышая голоса, но у него не получалось. — Я все жду тебя, жду, что ты возьмешься за голову и прекратишь заниматься всем этим. Тебя ждет будущее в Турции, как ты не понимаешь? Тебя ждет Айла. Сколько девушка еще ждать будет?
— Я не женюсь на ней, — несмотря на усталость, голос Ахмеда зазвучал громко и уверенно.
— Что значит не женишься? На тебя рассчитывают, ее семья ждет!
— Мне плевать, — Ахмед ответил так, как думал.
Ему действительно было плевать на Айлу. Он видел ее несколько раз. Она была красивой до безумия: тонкая фигура, невероятные карие глаза, смотрящие на него с обожанием и темные волосы. Она была мечтой многих мужчин, завидных женихов, но досталась ему. А он не хотел. Не видел жизни с ней, да и с любой другой девушкой. До Вики, разумеется. Эта девчонка разбудила в нем что-то, что доселе молчало и не хотело просыпаться. Она была не такой, как Айла. Та, хоть и опускала взгляд в пол и изображала смущение, все равно кривила душой. Ахмед знал, что Айла давно не девственница: она с легкостью отдала себя ему, а после развлекалась с мужчинами. И пусть ее отец думает, что это иначе, ему плевать, жениться он на ней не собирался. Времена, когда обязательства что-то стоили, давно прошли.
— Значит, это правда, — с горечью констатировал отец Ахмеда.
— Что именно?
— Что мой сын влюбился в распутную девку, — буквально проревел мужчина, продолжая буравить сына взглядом. — Ахмед Шехин, мой сын, на которого я рассчитывал, связался черт знает с кем, — он со всей силы ударил по столу и встал. — Не будет этого! Я не позволю тебе жениться на ком бы то ни было.
— Во-первых, сядь, — произнес спокойно Ахмед. — А во-вторых: меня не интересует твое мнение. Я уже не двенадцатилетний мальчик, зависящий от тебя финансово. У меня своя империя, — с вызовом произнес Ахмед. — Свое дело, и я вправе решать, чем буду заниматься дальше, и на ком буду жениться.
— Нет!
— Ибрагим, успокойся, — мать попыталась возразить отцу и угомонить его, но тот лишь грозно посмотрел на нее, и та замолчала.
Впрочем, как и всегда, подумал Ахмед. Мать никогда по-настоящему не перечила отцу, лишь молча склонив голову, со всем соглашалась. И пусть Ахмед любил мать, такой ее позиции не понимал. Иногда, конечно, он требовал послушания от своих женщин. Как и от Виктории. Он не хотел ее чувств, не хотел, чтобы она любила его, но это, казалось, было так давно, что он и сам не помнил когда и почему именно хотел этого.