До самого ухода капитана меня не покидала мысль, что где-то он меня со своей машиной надул.
Естественно, я не стал ничего расспрашивать у Михаила Степановича, а попросил Гошу сделать мне сводку про упомянутую милиционером "золотую пятилетку".
Ох, как много я для себя нового узнал. Был ведь скачок в экономике в конце шестидесятых. А главное, я выяснил, что во времена восьмой пятилетки и правда проводилась реформа экономической политики Советского Союза, получившая название Косыгинская реформа. В моей эпохе историки, экономисты и финансисты много спорили о пользе, вреде и о причинах сворачивания реформы, но факт в том, что она была.
— Это же председатель Совета Министров, которого сменил Тихонов, — увидел я знакомую фамилию в выборке, предоставленной мне домовым, — Где он сейчас? Что с ним?
— В столичной клинике на Мичуринском проспекте, — доложил Гоша, — В твоей истории он там же и умер утром восемнадцатого декабря восьмидесятого года. Со слов лечащего врача, во время очередного обхода у Косыгина возникла внезапная острая коронарная недостаточность с остановкой сердца. В общем, чуть больше месяца ему жить осталось. Что ты затеял?
— Хочу Алексея Николаевича сделать внештатным консультантом будущего Предсовмина, — объяснил я свою задумку домовому, — Сделай мне, пожалуйста, краткую выборку по Косыгину.
* * *
Попасть ночью к спящему Косыгину в персональную палату? Да как два пальца об… асфальт. Особенно если знать точное месторасположение больного, о котором поведал в своих воспоминаниях лечащий врач пациента. Я, если что, как-то раз без всякой помощи умудрился из психбольницы человека похитить. Так что, ничего удивительного в том, что глубокой ночью я оказался в больничной палате, в которой после обширного инфаркта находился бывший председатель Совмина.
Наложив на помещение несколько чар, которые замуровали палату и сделали её абсолютно звуконепроницаемой, я вдобавок включил подавитель "жучков". Паранойя? Может быть. Но кто его знает, вдруг кому-то пришло в голову прослушивать лежащего на больничной койке пенсионера. Впрочем, после активации очередных амулетов, Косыгина технически уже нельзя назвать больным.
— Как себя чувствуете, Алексей Николаевич? — заметил я благодаря "магическим" очкам, что Косыгин проснулся и лежит с открытыми глазами.
— Вы хоть раз умирали? — послышался неожиданный вопрос.
— Как-то не довелось, — поёрзал я на стуле, оставшись сидеть около кровати Косыгина.
— А я умирал. И знаете, там как-то… неуютно.
— Думаю, что следующая Ваша экскурсия в потусторонний мир случится нескоро, — заверил я Алексея Николаевича, — Ничего, если я включу свет? Мне хотелось бы, чтобы Вы прочитали некоторые документы.