К счастью, ни с одним из подобных проявлений всенародной любви ни я, ни парни из "Монолита" пока ещё не знакомы. Зато я знаю, что в одном бумажном мешке помещается порядка пятисот писем. Мне недавно директор Театра Эстрады передал два таких мешка, которые он в свою очередь получил на телевидении.
Ну, а куда ещё простому советскому человеку писать письма, если он не знает адрес понравившегося ему артиста, показанного по телевизору? Конечно на Центральное Телевидение. Там ведь всё обо всех знают, и если что, то обязательно передадут письмо адресату. Вот и набралась куча посланий, после того как меня с "Монолитом" несколько раз показали по ящику.
Сказать, что я смутился, когда получил два мешка писем в свой адрес — это значит, ничего не сказать. Когда же я понял, что все письма написаны от руки, то вообще охренел.
Я дитя своей эпохи и самое большее, что читал в своей жизни именно написанное рукой, а не распечатанное на принтере, это своё собственное сочинение, которое настрочил на ЕГЭ. Да и то мне за писанину баллы снизили, как я думаю, из-за моих каракулей. А на кой мне каллиграфический почерк, если то, что мне нужно, я могу на телефоне или компьютере набрать, а затем распечатать?
Короче, лень мне было читать столько рукописной корреспонденции, и я отдал её Гоше, чтобы он рассортировал письма по принципу: спам, фанаты, хейтеры и прочее.
Мелкий оказался ещё хитрее меня — он отсканировал каждое письмо, прогнал сканы через программу распознавания рукописного текста и скормил весь массив информации Гане.
— Судя по письмам, ты у нас бык-производитель, — констатировал Гоша, развалившись на диване и посматривая в экран своего ноутбука, — Порядка двух десятков женщин в этой стране ты недавно обрюхатил, восемь уже имеют от тебя детей в возрасте от годика до пятнадцати лет, а одна и вовсе воспитывает сразу двоих твоих наследников. Ну, а все остальные тобой восхищаются, желают творческих успехов и на всякий случай многие из них оставляют свой телефон.
— Ну, что-то такое я ожидал, но чтоб у меня был пятнадцатилетний ребенок, на мой взгляд, это уже перебор, — почесал я затылок, — Ты сам-то чего делал, пока Ганя письма обрабатывала?
— Ничего, — беспечно ответил домовёнок.
— И как? Получалось ничего не делать?
— Ещё бы, — довольно фыркнул Гоша в ответ, — Лежишь себе и ничевокаешь.
— А что у тебя с книгой?
— Творческий кризис у меня, — тяжело вздохнул домовой, — Шесть авторских листов готово, а дальше не знаю о чём писать. Пристрастный я очень, как оказалось. Самокритичный.
— Бывает, — посочувствовал я Гоше, — Но ты давай, не тормози, а то с такими темпами у тебя не скоро первый секс случится. Кстати, ты не в курсе, где у нас Вера? Вроде выходной сегодня.