Варт не мог сказать, чьей раньше он был лошадью, но порода его предков в нем чувствовалась, - не пашенные были кони, и даже не упряжные, скорее армейские, для высоких ратников знатных фамилий.
Под уздцы я вывела его на новую землю, сама глубоко вдохнув теплого, ставшего почти летним, воздуха. Меня никто не нагнал, никто не остановил и не вернул, не потому что не захотели и махнули рукой, а потому что не смогли. Если мне в девятнадцать лет удалось бежать от Первосвященника, неужели не удалось бы теперь, когда я стала хитрой и живучей Крысой, которая поставила себе целью перегрызть стальную веревку разлуки, пусть даже сточу себе все зубы и издохну все также привязанной к ней.
Для начала я решила остановиться в каком-нибудь не слишком крупном прибрежном городе. Слухи слухами, и мало ли какими еще балладами они могли обрастать, пока добирались с торговыми обозами до лаатского замка. Здесь нужно было поспрашивать, прислушаться к разговорам и новостям из самых первых уст, чтобы понять, - что действительно изменилось с тех пор, как я покинула этот Берег. А уже потом мчаться туда, где последний раз видела Аверса, и искать тех, кто помнил наше пребывание там в те времена.
В город меня пустили безоговорочно, - стражи не спросили "кто?" и "откуда?", не взяли пошлины, а только лишь поклонились, едва перед их глазами развернулся пергамент с приказом пропускать особого посланника Его Святейшества Первосвященника без обыска и дознания, дабы не препятствовать свершению его великой воли, а ниже все короновала печать с символами Огня, Ветра и Моря, и выгравированные инициалы. Бумажка была быстро написана в дорожной таверне, в темном уголке под лестницей, на хорошей бумаге, облагорожена красным сургучом, - всем меня снабдил мой учитель.
- Где здесь хороший постоялый двор? - я поравнялась на улице с возничим, перевозившим две огромные бочки, и решила заодно пошутить: - Вы, наверно, не в храм к наставнику везете это вино?
Мужчина стегану вожжи, и что-то сердито сказал себе под нос.
- Я не расслышала...
- Езжай своей дорогой, девка ряженая. Или я не знаю, что так теперь пробираются в казармы к ратникам наглые шлюхи... Вино и постоялые дворы! - Гневно выкрикнул возничий. - Разврат и пляски! Прочь от моей повозки!
Я растерянно остановилась.
- Нашла, у кого спрашивать! - Совсем рядом раздался смех и перед лошадью появился молодой человек. По виду, мастеровой какого-то из городских промыслов. - Это же слуга нашего наставника из храма, и он вез в своих бочках масло!
- Тогда, может, ты скажешь - где лучше кормят и не так дорого берут за постой?