Оставшись одна у себя, Маргарета дала волю слезам, что вообще допускалось этой сильной, твердой женщиной в исключительных случаях. В самом деле, ничто так не портит женскую красоту и свежесть, как слезы. А мы знаем, до чего заботилась королева-мать о своей красоте и неувядаемой свежести… Она чувствовала себя такой разбитой, подавленной, такой измученной и физически, и морально. Другая на ее месте, свалившись, уснула бы тем мертвым, тяжелым сном, который почему-то называют «свинцовым».
Но Маргарета, позвонив опрятную, в белом чепце горничную и проведя параллель между ней и вероломной Поломбой, – к невыгоде Поломбы, – заказала едва-едва теплую ванну. Культ тела – прежде всего! С освеженным, чисто вымытым телом легче как-то переносятся все невзгоды жизни.
В силу таких же соображений взял Адриан холодный душ и, выхватив у Зорро мохнатое полотенце, растер им докрасна мускулистое тело свое. Живее переливалась кровь, бодрее забегали мысли.
Он говорил своему адъютанту и Бузни:
– После такой милой встречи… Что будет дальше? Какая травля начнется! Я останусь здесь ровно столько, сколько необходимо портному, чтобы в спешном порядке одеть нас всех с ног до головы.
– Как, Ваше Величество не желает быть гостем королевской четы?! – удивился Бузни. – Вы можете таким образом их смертельно обидеть…
– Да?.. А мне кажется, я их гораздо чувствительнее обижу, оставшись их гостем. Да и не только их, а и себя… Безработный король, живущий во дворце у своих тестя и тещи, – это самая худшая, самая унизительная разновидность приживальщика. Ну, а затем, милейший Бузни, вы сами успели убедиться, чем здесь пахнет. Во-первых, я не желаю, чтобы коммунисты требовали моего удаления, а во-вторых, не желаю вторично попасть в переделку. Довольно. Довольно с меня Бокаты…
– А я думал как раз наоборот, Ваше Величество… Что вам надлежит находиться поближе к Бокате.
– Забудьте об этом! Это – затяжное… Так, академически, даже очень красиво… Проходит месяц… Народ и войска свергают узурпаторов, и под звон колоколов, на белом коне въезжает король в столицу… Нет, уж если выжидать, так лучше в Париже, где мне не будут устраивать кошачьих концертов… А пока вот что, Джунга, давайте нам скорей лучшего портного. Пусть возьмет втридорога, зато через двадцать четыре часа мы будем экипированы.
Хотя Феррата не была столицей, но это был самый многолюдный, самый большой, самый богатый город во всей Трансмонтании. Находившаяся же в часе езды столица имела вдвое меньшее число жителей и казалась гораздо провинциальнее, чем пышная, клокочущая жизнью Феррата.