Ответив ему таким взгядом, что он не выдержал и. опустил глаза, она молвила спокойно, почти деловито:
– Я вам позволю меня целовать…
– Куда? – спросил уже окончательно осмелевший дон Исаак.
– Только не в губы…
– Почему же не в губы? Вы брезгуете мной?! – заговорил в нем задетый самец.
– Меня никогда еще никто не целовал в губы, и я никого не целовала и не хочу делать для вас исключения, – солгала Зита, – а впрочем, если мои условия вам не подходят…
– Нет, нет… подходят, подходят! – заторопился Абарбанель. – Сегодня я буду у вас с драгоценностями. Мы… Вечером… у вашего мужа заседание, и мы будем одни…
Не успел уехать дон Исаак, пьяный нежданно-негаданно свалившимся на него счастьем, ног под собой не чувствуя, как Христа доложила Зите о том, что пришла к ней Поломба, бывшая камеристка Ее Величества.
– Спросите, что надо? – поморщилась Зита. Ей было известно поведение этой мерзкой твари в ночь переворота в покоях королевы.
– Поломба непременно хочет говорить с госпожой! – сказала Христа, вернувшись в будуар.
– Хорошо… Только не зовите сюда… Я сама выйду к ней… в вашу комнату, – пояснила Зита.
За какой-нибудь месяц Поломба успела превратиться в грязную, с опухшим лицом и нечесаными волосами девку, именно девку. Спереди не хватало одного зуба, вышибленного матросом. Улыбка теперь была уже совсем крокодилья.
Поломба пыталась придать нахальным глазам своим менее нахальное выражение. Тщетная попытка.
– Здравствуйте, баронесса!
– Что вам угодно? – сухо спросила Зита.
– Помогите мне… Я очень нуждаюсь…
– Как вы смеете являться ко мне за помощью, – вспылила Зита, – вы, так подло, с такой плебейской неблагодарностью предавшая свою благодетельницу? Королева осыпала вас подарками, а чего не дарила, то вы крали у нее. Будь вы мало-мальски порядочной девушкой, ваш долг, ваша обязанность была не покидать королеву и вместе с ней уйти… А вы, зная все, что готовится, не только не предупредили ее, а скрылись, чтобы вернуться с матросами… Низко и мерзко, пресмыкательски, вы этих своих новых друзей науськивали на бриллианты королевы. Во мне все кипит… Я не могу говорить спокойно! Вы мне противны, отвратительны! Ступайте вон! Хотя нет, подождите… Меня интересует, что же, наконец, руководило вами? Тупая, беспросветная глупость или же такая же беспросветная подлость вашей хамской душонки? Что?
– Я не знаю, чего вы сердитесь, баронесса? Что я сделала такое? Я сама несчастна… У меня забрали все вещи… Все, что имела… Надо мной издеваются… И вот я хожу без всякого пристанища… Нет, я утоплюсь… Ей-Богу, утоплюсь… Я такая несчастная, такая несчастная…