Да, вот еще новость: на море появились какие-то неуловимые, таинственные пираты. Они до того терроризировали республиканский флот – коммерческий, пассажирский и даже военный, что пароходы и канонерские лодки боятся выходить из портов. Они исчезают бесследно. Видимо, их сначала грабят, а потом пускают ко дну. Ни одна живая душа не спаслась… Не уцелело ни одного очевидца. Никто не может ничего рассказать об этих таинственных пиратах, – кто они такие и на чем совершают свои неотразимые молниеносные нападения.
Наши морские власти мечутся в панике… Мечется Вероника Барабан, мечется здоровенный матрос, – забыла его кличку, – произведенный Вероникой чуть ли не в товарищи морского министра.
Многие посольства встретили переворот более чем сдержанно. Таковые: болгарское, испанское, итальянское, сербское, бельгийское и венгерское. Остальные же заискивают перед красными тряпками. Особенно отличается вежетальных дел мастер мосье Пино. До сих пор пребывает в восторженно-глупом состоянии. Надо видеть эту красную вульгарную физиономию типичнейшего француза Третьей республики!..
В трагическом положении очутились русские, без вины виноватые во всем этом сумбуре. Боюсь, что начнутся гонения… Да и уже начались. Русская газета, симпатичная по своему направлению, – закрыта. Типография и помещение разгромлены, а сотрудники бежали… Социалисты терпеть не могут всех, кто против большевиков. Ведь они же сами большевики, только более трусливы, менее решительны и более лицемерны, чем преступники, избравшие московский Кремль своей цитаделью.
Социалисты начали ухаживать за мусульманами. Пожалуй, напрасные усилия. Эти пергаментные люди в фесках – загадочны, как вообще загадочен Восток. Они слушают, качают головами, причем наш европейский положительный кивок у них – знак отрицания, пьют свой кофе, курят свой кальян и, в конце концов, подняв свои мечтательные глаза к небесам:
– Аллах все знает… В Коране все написано…
Митингами их не возьмешь, и социалистическим седлом не оседлаешь мусульманского коня.
Кстати, профессор Тунда пишет в мусульманских кварталах свои этюды. А когда президент хотел заказать ему большой семейный портрет, славный старик отклонил от себя эту честь, сославшись на полное отсутствие вдохновения. И действительно, самое пылкое вдохновение погаснет при одном виде папаши, мамаши и дочери…
Кажется, Тунда упорхнет со дня на день в Париж. Отказать же ему в заграничном паспорте неудобно. Как-никак – европейская знаменитость.
Кончаю. На днях напишу еще. Думаю, будет чем поделиться.
Зита заклеила письмо, запечатала и, позвонив в испанское посольство, вызвала герцога Альбу.