Он знал, что дон Исаак Абарбанель сочувствует революции. Ему хотелось официального положения, неофициальным же он был сыт по горло. Хотелось, например, быть министром финансов, страстно хотелось, а между тем, пока здесь монархия, ему не видать министерского портфеля.
Совсем другое – республика, особенно же если он, Абарбанель, это республиканское движение будет поощрять и субсидировать. И он поощрял и субсидировал, не жалея денег. Он их вернет с лихвой, очутившись у власти и прибрав к рукам все финансы, всю промышленность, весь кабинет министров. О, в его руках это будут картонные паяцы.
Гостиная с белым роялем, с ковром во весь пол, с дорогими картинами, с мягкой мебелью, располагающей к ленивому кейфу, ничуть не походила на гнездо революционных заговорщиков, однако же в течение многих вечеров именно таковым и была. Шторы наглухо спущены, хотя и без этого ничей любопытный глаз не мог проникнуть на виллу, обнесенную высокой, в два человеческих роста, железной решеткой.
Уютно в полумраке электрических лампочек, затушеванных и смягченных цветными абажурами.
Пять человек. Двое – наши старые знакомые – жирный влюбленный в себя Шухтан с жирными навыкате глазами и с короткой шеей, вернее, совсем без шеи. Рядом с ним, – он всегда рядом с ним, – худенький, плюгавенький Мусманек, полгода назад умудрившийся унести с королевского ужина в карманах своего фрака несколько груш, яблок и едва ли не четверть кило шоколадных конфет.
Третий, четвертый и пятый – новые лица. Двое хоть и в штатском, но сразу видна военная выправка. Последний, – худенький, вертлявенький человечек с желто-лимонным лицом. Казалось, это лицо-кулачок обтянуто не кожей, а пергаментом. Выпячивался вместе с зубами сухой рот.
Это был редактор социалистической газеты «Все для народа», человек, трижды менявший религию, подданство и фамилию.
Последняя кличка тройного ренегата – Макс Ганди.
Военные – оба в отставке. Майор Ячин и полковник Тимо. Оба высокие, но Тимо более твердый, сильный и цепкий. Ячин – красивый южной красотой брюнет. Уже выцветающий красавец и поэтому слегка румянящий немного дряблые щеки. Подводит брови, чернит модные усы, подстриженные ромбиками. Тимо и лобастой головой, и бритым лицом напоминает Наполеона. Внешностью он гораздо более военный, чем Ячин, в сущности, никогда не бывший кадровым офицером.
На войне Тимо командовал батареей, отличался в боях, а знавший языки и получивший образование в Париже Ячин исполнял поручения дипломатического характера. С пандурской военной миссией он ездил в Россию, в ставку Главнокомандующего, где удостоился чести обедать у государя императора.