Впрочем, далеко он меня не отнес, до соседнего подъезда только. Там мы снова сели.
— Как ваша нога? — спросил он, нащупав на моем бедре повязку.
— Еще немного болит, — ответила внятно. — Швы поедем снимать в середине июля.
— А сегодня уже двадцатое августа, — о чем-то размышляя, он взъерошил волосы и смерил меня взглядом. — Простите за деликатный вопрос, но когда вы в последний раз мылись?
— Не помню, — откликнулась растерянно.
Тем временем, в соседнем подъезде хлопнула железная дверь и я услышала:
— Где этот оборотень в погонах? Куда он мою девочку унёс?
Следователь не стал ждать пока она нас найдет и потянул меня по узкой дорожке под окнами дома. Спотыкаясь о куски кирпича и наступая на множество окурков, я шла за ним совершенно не понимая что происходит и чего он добивается.
Повернув дважды за угол, мы обогнули дом и вышли на автостоянку перед соседним двором. Александр молча затолкал меня в припаркованную машину и повернул ключ зажигания.
— Сначала отвезу вас в больницу, чтобы снять швы, — объяснил он, когда мы немного отъехали. — А потом поговорим.
— Хорошо, — сказала дрожащим голосом. Мне вдруг стало нестерпимо холодно и я обняла себя за плечи. Не сразу заметила, что запястья оголились. На них отчетливо просматривались следы от веревки. Я поспешила опустить руки, но следователь успел увидеть натертую, в мелких царапинах, кожу.
Машина вильнула, едва не задев прохожего. Мы резко остановились. Благо, что никого не угробили.
— Что произошло в квартире ваших родителей? — задал он вопрос. В салоне повисла тишина. Отвечать я не хотела. — Зоряна Валерьевна, ответьте мне, пожалуйста.
Александр непонятно почему, начал злиться. К моему горлу подступила тошнота. Всё, что успела сделать, так это выйти из машины и пройти два шага. Меня вырвало желчью. Все тело сотрясалось в судорогах. Падая на бок, уперлась в кого-то.
— Люциан, — позвала я слабо, цепляясь за одежду мужчины.
— К сожалению, не он, — ворвался голос следователя в сознание. — Поехали быстро в больницу.
Я кивнула. По щекам текли горькие слезы от слабости и беспомощности. Посадил он меня живо. Пристегнул и мы опять поехали. Не открывая глаз, я старалась выровнять дыхание, чтобы не запачкать салон. Чувствовала себя при этом отвратительно.
В больнице мне сунули нашатырь под нос. Ощутив резкий запах, открыла глаза. Я не помнила, как оказалась здесь. Передо мной сидела уже знакомая медсестра. В ее смену я поступила после ранения.
— Почему именно ко мне? — возмущалась она, возясь с моей ногой.
— Вика, не будь такой злюкой, — голос Александра непривычно мягкий и добрый. — Ты единственная, кого я здесь знаю. К тому же, экстренный случай.