— Нет.
— Но Старший… то есть Верховный волшебник Корнелиус! Мне правда эта книга нужна.
Корнелиус смерил бы мен уничижительным взглядом (я это недавно в книге, что мне Трисса дала, прочел), если бы для этого ему не пришлось так сильно задирать голову. И это злило его еще больше, а ведь всего каких-то несколько месяцев назад мы с ним были почти одного роста.
— Нет ее у меня! Отстань! Иди лучше к экзаменам готовься!
И он пошел дальше по коридору, где я продержал его, наверное, минут десять. Он оглядывался на меня и то и дело поправлял сползающую с лысой головы полосатую шапочку. Ну не знаю я, почему у него за один день волосы повыпадали! И это чистое совпадение, что такое уже случалось с моим дедом. В этот раз я точно невиноватый! Хотя… Не, точно не виноватый! Хотя…
Такс… Значит, по-хорошему не получилось. Ну что? Я тогда не виноват. Или я уже это говорил?
Следующим по расписанию у нас был экзамен по Вендийскому, а его я знал очень хорошо, хоть до сих пор и сам не понял, как. Вот просто знал, и все тут! Сдал я, конечно, не на высший балл, но тут я сам виноват. Мне попался вопрос, который мы с Триссой разбирали (это я ей объяснял, а не она мне!). И я как какая-то девчонка нюни распустил, поэтому некоторые глаголы друг с другом перепутал.
Профессор Аварра тоже была сегодня не в духе. Было видно, что она очень сильно не выспалась, и причиной тому было явно не то, что она всю ночь за свитками просидела. Нет, так она обычно выглядела, когда выходила в Город с профессором Назарусом. Лучше б она к Тетушке Таме посплетничать сходила, там они хоть чай пьют.
Она бегло просмотрела мою работу, хотела что-то сказать, но поморщилась и махнула рукой, мол, вали отсюда. Ну, я и ушел.
Одноклассники мои тоже не выглядели очень уж веселыми. У профессора Аварры и так никогда не спишешь (по крайней мере безнаказанно), а когда она в таком состоянии, то уж точно поблажек делать не будет. Фух, хорошо, что я знаю Вендийский.
Было еще только десять часов утра, а я уже был полностью свободен. Мои же друзья пока еще и не думали заходить в аудиторию. Пар традиционно шел в конце, потому что дожидался, когда профессор выдохнется. А Гэн не менее традиционно шел вообще самым последним. Он знал все лучше всех, но все равно всегда боялся, что что-то не доучил. Так что компанию они мне составить не захотели. Ничего, у меня есть здесь еще один друг.
— Куда спешишь, парниша?
Не то чтобы я спешил, но по лестницам бегал очень шустро — привычка такая.
— Руфус, ты, часом, не знаешь, где сейчас Корнелиус?
— Знаю, отчего ж не знать?