Через несколько дней Марина, спускаясь с Желтой, услышав за собой звук автомобиля, отступила на обочину. Мимо промчался сосед на своем авто, заворачивая соседку плотной простыней в клубы пыли. «И к бабке не ходи, вернулась Ирочка, рядышком сидит, – подумала Марина вслед счастливому молодожену. – Только нехорошо, не вовремя из дома я вышла, в неловкой ситуации мужчина оказался».
На следующий день Витя позвонил и, между прочим, поинтересовался, не она ли шла вчера в такой большой шляпе, что за ней и лица не видно?
Не она. Спи спокойно, товарищ. А можно он придет? Ему очень важный вопрос обсудить надо…
– А смысл?
– Ну, я объясню, – не понял сосед.
– А Ирочка разрешит?
– Да она к маме пошла.
Цирк шапито.
Она смотрела в окно и видела только петлю. И понимала, никто не виноват, что она выбрала недостойного человека. Это был ее выбор и, значит, только ее вина. Необходимо выйти из этого дома, чтобы не видеть петлю, которая так манит.
В разгар лета вспомнила, как с давним приятелем была в гостях в монастыре, как владыка приглашал приезжать в любое время. Видно, пришло оно, время. Бросила в сумку минимум необходимых вещей и уехала за пятьсот километров от дома.
Мать-игуменья встретила приветливо – провела на второй этаж по крутой винтовой лестнице до кельи и передала ключ Марине – устраивайтесь и спускайтесь вниз, на вечерние правила (молитвы).
Марина открыла дверь и остановилась на пороге в удивлении – полы были точно в такой же плитке, как у нее в прихожей. Чувство, что она у себя дома, появилось с первой минуты. Она огляделась: две узкие кровати по обеим сторонам, маленький платяной шкаф и письменный стол со стулом составляли все убранство кельи. Из окна открывался вид на золоченые купола монастырской церкви, которые ночью подсвечивались электричеством и выглядели сказочной картинкой. Общий душ с туалетом находился в конце коридора.
Она переоделась в черную юбку в пол и такую же блузку с глухим воротом, покрыла голову платком. Когда спустилась на первый этаж в зал для молитвы, все монашки уже стояли на своих местах, а две за клиросом по очереди читали вслух. Молились около двух часов. У Марины от непривычно долгого стояния заболела спина, но сесть на скамейку у стены постеснялась. Решила разделить правила монахинь во всем, почувствовать, каково это быть одной из них.
На следующее утро, а точнее, к половине шестого, она уже спускалась в зал и снова стояла два часа, слушая и повторяя, пытаясь вникнуть в смысл молитвы…
После правил все разошлись по своим делам, а к девяти собрались на завтрак за длинный, уставленный яствами стол. Был пост, из еды на столе только овощи и фрукты тушеные, сырые. И травяной чай. Перед тем как сесть за стол, снова молитва. Во время завтрака одна монахиня читала всем вслух «Жития святых» – ни одной минуты не проживалось впустую, без мысли о Боге, остальные молча ели и слушали – разговаривать во время трапезы нельзя.